Влад ожидал, что на него обрушится вал вопросов, но оперативник будто бы удовлетворился сказанным. Он встал, явно собираясь попрощаться.
— У меня ощущение, Владислав Григорьевич, что вы говорите далеко не всё. Не знаю, какой был у вас мотив, чтобы сделать данное заявление, однако вы сразу же либо пожалели об этом решении, либо изначально собирались ввести нас в заблуждение.
— Каким же образом? — Влад побледнел. Он почувствовал себя на приеме у психиатра, который долго и терпеливо слушал его словесные излияния, а затем, когда Влад было уверился, что убедил его в своей вменяемости, вдруг вынес категорический вердикт — шизофрения.
— А мы разберемся, — убежденно сказал оперативник. И это прозвучало как угроза.
«Уезжать, немедленно уезжать, пока я окончательно не завяз», — подумал Влад, а вслух сказал:
— Мне казалось, вы не в мотивах моих должны разбираться, а в том, почему и зачем мне было сделано такое предложение. И как это связано со взрывами на газопроводе. На это я и рассчитывал, когда обратился в ФСБ. Меня беспокоит моя безопасность.
— А как вы конкретно отказали этому типу? Что стало для вас критическим моментом?
— Я уже объяснял вашему сотруднику. Сначала шел разговор о погружениях в водах близ Африки. А затем вдруг всплыла Балтика как своего рода испытание перед более серьезной работой, что ли… Я подумал, что речь идет о российских территориальных водах, и сказал, что у меня есть более выгодное предложение по работе и в сомнительные истории я втягиваться не желаю. И все. На том и распрощались.
— Вы расстались мирно, как я понял? Тогда почему вас беспокоит ваша безопасность? Вам угрожали?
Влад покачал головой.
— И последний на сегодня вопрос. В каком отряде вы служили в семьдесят третьем Морском центре?
— Не понимаю, какое это имеет значение. К вам пришел человек с желанием помочь, навести на след истинных заказчиков диверсии. А вы, вместо того чтобы начать разбираться, допытываетесь о личности заявителя. Нонсенс! Чушь!
— Вы человек эрудированный, как я понял из нашей беседы. К тому же в нашей профессии, — он усмехнулся, — разбираетесь неплохо, не можете не понимать, что вы толком ничего не сообщили. Кто-то высокий и темноволосый в стамбульском ресторане подошел к вам внезапно, никак не мотивируя, почему именно к вам он обратился. Предложил совершить какие-то заплывы вблизи Африканского континента, затем в Балтике. Вы отказались по невнятным мотивам. А когда узнали о взрыве из СМИ, почему-то решили, что вам тогда предлагали участие именно в этой диверсии. Согласитесь, все изложенное мною не тянет на помощь, а напоминает попытку запутать дело еще больше. Я призываю вас обдумать наш разговор. Мы встретимся еще раз и, если у вас всплывут в памяти существенные детали, я буду вам признателен. Если что-то вспомните раньше, чем я вас вызову, позвоните. Ведь вы не собираетесь уезжать из страны?
Влад пожал плечами. Понимай как хочешь, то ли «не собираюсь», то ли «не ваше дело». Олег протянул Владу клочок бумаги с номером телефона и лаконичным «Олег».
Ощущение, что разговор получился нервным, что они с этим цепким оперативником поругались, но при этом, на удивление, мило раскланялись на прощание, не покидало Влада, пока он огибал столики и пробирался к выходу. А затем и когда вышел с облегчением на свежий воздух, он испытывал осадок от беседы.
Ветер с моря приносил запах йода и соляры от военных кораблей. Зашуршали по ветровке листья с липы. Влад обернулся на окно, за которым все еще сидел на скамье Олег. Тот разговаривал по телефону.
До Приморского бульвара Влад решил пройтись, чтобы попытаться обнаружить за собой наружное наблюдение. После такого плотного допроса, а иначе он этот разговор не смог бы охарактеризовать, несмотря на то, что протокол оперативник не вел, Влад ожидал увидеть за собой слежку. И этот звонок, который Олег сделал сразу же, как только они расстались…
Однако ничего подозрительного не заметил. Да и понимал, что организация негласного наблюдения требует санкции, а санкция подкрепляется основаниями, которых у сероглазого оперативника пока что нет.
Около Песочных часов, как всегда, толклись туристы, играла группа музыкантов. Ветер уносил звуки музыки, задерживались на набережной только обрывки музыкальных фраз, и оттого мелодия оставалась неузнаваемой и странной, фантасмагорической, как и вся история, в которую вляпался Влад.
Глава третья