Одному из адвокатов нацистских врачей, герру Штайнбауэру, была предоставлена возможность провести перекрестный допрос Карла Хёлленрайнера. Штайнбауэр обвинил Гёлленрайнера во лжи.
"Как может быть пена на устье, которое полностью высохло?" спросил Штайнбауэр.
Хёленрайнер заявил, что говорит правду.
"Послушайте, герр Хелленрайнер, - сказал Штайнбауэр, - не уклоняйтесь, как это обычно делают цыгане. Дайте мне четкий ответ как свидетель под присягой".
Хёлленрайнер попытался ответить.
" Вы, цыгане, держитесь вместе, не так ли? " Штайнбауэр перебил.
Этот обмен мнениями мог бы послужить метафорой всего процесса. В глазах нациста это всегда было и будет "Übermenschen" против "Untermenschen". Именно поэтому вступительное слово генерала Тейлора стало таким мощным сигналом. "Варварскими и преступными" были не только действия нацистских врачей, но и сами идеи, породившие эти действия.
Поздно вечером доктор Александер написал частное письмо на адрес генералу Телфорду Тейлору , в котором высказал свое отношение к нацистским врачам, находящимся на суде. "Мне кажется, что все сегодняшние обвиняемые - Шефер, Беккер-Фрайзенг и Бейгльбок - признали бы, что эту проблему [пригодность морской воды для питья] можно было бы решить за один день с помощью кусочка желе [и] солевого раствора". Вместо этого, пишет д-р Александер, "все эти люди на скамье подсудимых убивали ради научной славы [и] личного продвижения. Они были похожи на Тантала, мифического честолюбивого правителя, который за вознаграждение убил своего собственного ребенка".
В письме к своей жене доктор Александер сделал потрясающее открытие: "Доктор Бейгльбёк из Вены, оказывается, учился со мной в одном классе на последнем курсе медицинского факультета" до войны. Как вспоминал доктор Александр , Бейгльбёк был пойман на списывании и вынужден был покинуть школу. "Он не узнает меня, - сказал доктор Александер своей жене, - но я регулярно узнаю его". Два человека, чья профессиональная жизнь началась так похоже, пошли по столь радикально разным дорогам.
В процессе над врачами произошел еще один драматический поворот, связанный с делом доктора Курта Блома. По общему признанию, Бломе являлся руководителем исследований биологического оружия для Рейха, что само по себе не является преступлением. Но существовали десятки документов , в которых Бломе обсуждал необходимость проведения экспериментов на людях для дальнейшего изучения чумы в Бактериологическом институте в Позене, которым он руководил. Защита Бломе , часть которой он сам аргументировал, заключалась в том, что он намеревался проводить эксперименты на людях, но на самом деле никогда их не проводил. Намерение, по словам Бломе, не является преступлением. Обвинение не смогло найти свидетелей, которые могли бы дать показания против Блома, и Блом использовал этот факт в своей защите. Имелись показания генерал-майора Вальтера Шрайбера против Блома, данные на первом Нюрнбергском процессе, но советские власти отказались разрешить доктору Александеру допросить самого Шрайбера, поэтому достоверность его показаний так и не была проверена. Обвинение представило множество документов, в которых Бломе обсуждал с Гиммлером свои планы по проведению экспериментов на людях. Но документов, подтверждающих реальную вину Бломе, не было. Был еще один элемент защиты Блома, к которому обвинение оказалось совершенно не готово, - это жена доктора Блома, Беттина, врач и автор бестселлеров. Фрау Бломе скрупулезно изучила эксперименты, которые проводились американским Управлением научных исследований и разработок (OSRD) во время войны. Среди них - эксперименты с малярией на заключенных федеральной тюрьмы Terre Haute. Она также раскрыла знаменитые исследования доктора Уолтера Рида, проводившиеся в XIX веке для армии США по изучению желтой лихорадки, в ходе которых погибли добровольцы-испытатели. Адвокат защиты, Роберт Серватиус, продолжил тему экспериментов армии США на людях, на которой остановилась жена Блома.
Серватиус нашел статью в журнале Life, опубликованную в июне 1945 года, в которой рассказывалось о том, как во время войны OSRD проводил эксперименты на восьмистах американских заключенных. Серватиус прочитал статью полностью, слово в слово, в зале суда. Никто из американских судей не был знаком с этой статьей, как и большинство представителей обвинения, и ее оглашение в суде явно застало американцев врасплох. Поскольку в статье шла речь именно об экспериментах над заключенными, проводимых армией США в военное время, она оказалась невероятно губительной для обвинения. "Тюремная жизнь идеально подходит для контролируемой лабораторной работы с людьми", - читал Серватиус, цитируя американских врачей, с которыми беседовали репортеры Life. Мысль о том, что чрезвычайные времена требуют чрезвычайных мер и что обе страны во время войны использовали подопытных людей, была тревожной. Она отодвигала на задний план основную нацистскую концепцию Untermenschen. Нюрнбергские обвинители выглядели лицемерами .