— Ничего, о чем следовало бы беспокоиться. — Каннинг обнял ее за плечи. — Все под контролем. Я только что разговаривал по полевому телефону с Говардом. Он у ворот. Похоже, наш друг Джексон не тот за кого себя выдавал. Они ведут его сюда.
Клер повернулась и пошла к камину, где сидела мадам Шевалье. Открылась дверь. Вошел Говард, за ним Файнбаум ввел Джексона. Шинели на Джексоне не было. Его правая рука была перевязана шарфом, сквозь который просачивалась кровь.
— Итак, что произошло? — спросил Каннинг.
Говард поднял пакет пластиковой взрывчатки.
— Он собирался этим взорвать поворотный механизм подъемного моста. Нам всем повезло, что Файнбаум оказался достаточно расторопным.
Каннинг обратился к Джексону:
— Ладно, Баннерман, или кто вы есть, кто вы? Кто вы такой?
— Прошу прощения, генерал, — сказал Джексон. — Но с этим я сам пытаюсь разобраться последние тридцать лет и совершенно безуспешно.
Прежде чем Каннинг успел ответить, открылась дверь, и заглянул Гувер.
— Генерал, сэр?
— Что такое?
— Здесь немецкий часовой, который был на посту у поворотного устройства, рядовой Фосс. Он хочет видеть вас или полковника Гессера. Говорит, что располагает информацией об этом человеке.
— Тогда поговорим с ним.
Гувер щелкнул пальцами, и Фосс вошел в комнату. Его шинель и каска были ему сильно велики, и выглядел он в них довольно нелепо.
— Он не говорит по-английски, — сказал Гессер. — Я буду переводить. Ты хочешь что-то рассказать, Фосс? — продолжал он по-немецки.
Слова полились потоком, словно прорвало плотину, казалось, они обгоняли друг друга. Несколько раз он указывал на Джексона. Наконец он замолчал. Гессер повернулся к ним с мрачным выражением лица.
— Что это? — нетерпеливо спросил Каннинг. — Хорошие новости или плохие?
Гессер мрачно посмотрел на Джексона.
— Он говорит, что видел этого человека раньше. Вчера в Арлберге. Он сидел в штабной машине со Штрассером и Риттером, когда они въехали на площадь.
— Это точно?
— Он был в форме хауптштурмфюрера СС.
— Вот это, действительно, интересно, — сказал Каннинг. — Где вы учили свой американский английский, Баннерман? Должен вас поздравить. Первоклассная работа.
— Я думаю, выяснится, что это его родной язык, — предположил Гессер. — Видите ли, Фосс заметил у него на рукаве нашивку «звезды и полосы».
Повисло тяжелое молчание. Каннинг взглянул на Джексона, потом обратился к Гессеру с недоумением в голосе:
— Вы говорите, что этот человек настоящий американец?
— В «Ваффен-СС», герр генерал, есть, так называемые, иностранные легионы. Добровольческие соединения из всех стран Европы. Есть даже «Бритишес фрейкорпс» сформированный из английских солдат, попавших в лагеря военнопленных.
— И вы пытаетесь мне объяснить, что есть американцы, которые продали свою страну как они?
— Не много, — сказал тихо Гессер. — Всего горстка. Они называются легионом Джорджа Вашингтона.
Каннинг развернулся, взмахнул рукой и ударил Джексона тыльной стороной ладони по лицу.
— Грязный подлец! — крикнул он.
Джексон пошатнулся, задев мадам Шевалье. Мгновенье, и одной рукой он схватил ее за горло, а второй выхватил сзади из-под ремня «Вальтер».
— Теперь никто не делает лишних движений.
Клер де Бевилль осталась там, где была, слева от него, застыла, засунув руки глубоко в карманы своего жакета.
Джексон сказал:
— Этот старый мир забавное место, генерал. Давно ли я, отважный американский парень, летал на стороне финнов против русских? Помните ту пору? Потом неожиданно финны стали союзниками нацистов и опять бились с русскими. Вам не кажется, что все это несколько сбивает с толку?
— Вам надлежало выйти из игры, — хрипло сказал Каннинг.
— Возможно, вы правы. Я знаю одно, я летал с теми же парнями против того же врага. Кстати, на тех же «Харрикейнах», только со свастиками. Что вы на это скажете?
— Отпустите ее, — сказал Каннинг. — Она старая женщина.
— Простите, генерал, но я не могу этого сделать. Она собирается проводить меня за ворота, правда, любовь моя?
Клер придвинулась к нему, ее правая рука появилась из кармана с «Вальтером». Она ткнула дулом ему в бок и спустила курок.
Звук показался очень громким, он реверберировал от стен. Джексон дернулся, закричал от боли и стал отступать назад. Клер подняла «Вальтер», держа его двумя руками, и стреляла снова и снова, до последнего патрона, припечатывая Джексона к стене сбоку от камина.
Когда тело Джексона сползло на пол, она отбросила «Вальтер» и с искаженным лицом повернулась к Каннингу.