— Нам досталось, — сказал ему Говард. — Худшее из того, что мне довелось повидать. — Он оторвал руки от пола, но остался на коленях. — Мне нужно вернуться, узнать, что с ними.
Мадам Шевалье, которая подошла к парапету, чтобы взглянуть вниз, крикнула:
— Идут танки, целая колонна!
Файнбаум подбежал к ней и увидел полдесятка «Кромвелей», несколько самоходных орудий и траков, двигавшихся к крепости на полной скорости. Финны, которым удалось выжить, как раз вышли из башни и пересекали двор, когда из входного тоннеля появился первый «Кромвель» и открыл огонь из пулемета. Два финна упали, остальные немедленно бросили оружие и подняли руки вверх.
Файнбаум повернулся и увидел Говарда, облокотившегося о парапет рядом с ним.
— Видели ли вы что-нибудь прекрасней? — потребовал он ответа. Говард равнодушно смотрел вниз отсутствующим взглядом. Файнбаум его сильно встряхнул. — Эй, доблестный капитан, это кончилось. Мы выжили.
— Разве? — усомнился Говард.
Клодин Шевалье резко вскрикнула.
У выхода на лестницу в клубах дыма стоял Риттер. Он был без фуражки, на лице кровь, в утреннем свете бледным огнем сверкнули его светлые волосы. Черная форма танкиста была покрыта пылью, но на шее у него во всей своей красе сиял рыцарский крест с дубовыми листьями и мечами.
— Капитан Говард? — позвал он.
Файнбаум развернулся, снимая М1, но Говард удержал его.
— Это мое дело, не вмешивайся.
Говард улыбнулся, глаза его снова ожили. Он наклонился и поднял «Томпсон».
— Первоклассное шоу, — сказал Риттер. — Мои поздравления.
Говард выпустил длинную очередь, которой с кителя Риттера сорвало Железный крест первой степени и швырнуло его об стену. Немец согнулся, падая на колени, вскинул «Шмайсер» одной рукой, вытянул ее и выстрелил, отбросив Говарда назад к парапету, мгновенно его убив. Еще мгновенье молодой немец жил, стоя на коленях в снегу, потом упал лицом вниз.
Из дыма появился Гоффер с «Вальтером» в здоровой руке и присел рядом с Риттером. Файнбаум опустился на колено рядом с Говардом. После небольшой паузы американец вскинул М1.
Но тут вмешалась Клодин Шевалье. Ее высокий голос разнесся в утреннем воздухе.
— Нет! Хватит! Вы слышите меня? Хватит!
Файнбаум повернулся, чтобы на нее взглянуть, потом снова посмотрел на Гоффера. Немец отбросил свой «Вальтер» и сидел на корточках рядом с Риттером, положив ему на плечо руку. Не говоря ни слова, Файнбаум отпустил М1 за парапет падать в прозрачном воздухе вниз во двор.
Первая встреча Каннинга и Генри Дюбуа произошла на лестнице у главного входа. Француз приветствовал его с пистолетом в руке.
— Мое почтение, генерал. Сожалею, что мы не оказались здесь раньше.
— Чудо, что вы вообще здесь оказались, сынок.
— Мы должны благодарить за это мосье Гайллара.
— Поля? — Каннинг схватил его за руку. — Вы его видели?
— Ему удалось бежать из деревни сегодня утром. Он прошел на лыжах через горы, преследуемый по пятам несколькими из числа этих финских джентльменов. Только Божьим провидением можно объяснить то, что он вышел на нас, когда он вышел. Сейчас он в санитарной машине в конце колонны.
— Спасибо. — Каннинг стал спускаться по лестнице и остановился. — В деревне находился человек по фамилии Штрассер. Все это его рук дело. С ним мадам Клер де Бевилль. Они у вас?
— Мы прошли прямо сюда, не останавливаясь, мой генерал. Нашей главной целью был замок Арлберг, но если этот человек, Штрассер, там, мы его найдем.
— Я бы на это не очень рассчитывал.
Как и указывал Дюбуа, он нашел Гайллара в санитарной машине в конце колонны. Маленький француз лежал, закутанный до подбородка в серое одеяло, с закрытыми глазами, похоже, спал. Рядом с ним сидел санитар.
— Как он? — спросил Каннинг по-французски.
— Он прекрасно, Гамильтон. Никогда не чувствовал себя лучше. — Его веки затрепетали, он открыл глаза и улыбнулся.
— Ты славно потрудился.
— Остальные в норме?
— Клодин прекрасно. Джастина немного зацепило, но с ним все будет в порядке. Остальные, боюсь, в списках пострадавших. Убиты Макс и капитан Говард, большинство финнов и сам Риттер. Наверху была большая перестрелка.
— А Штрассер?
— Мы возьмем его. И Клер. Теперь это только вопрос времени.
Лицо Гайллара исказилось от боли, но озабоченность пересилила боль.
— Не отступайся, Гамильтон. Этот человек способен на все. То, что он сделал с девочкой просто ужасно.
— Я знаю, — сказал Каннинг успокаивающе. — Ты теперь поспи. Я приду позднее.