— Может быть, — ответила она наконец. — У них есть пыль. Но им этого мало.
— И оттого все эти нападения, спасения, уговоры, визиты, кошмары?
— Похоже, так. Чтобы ты согласился на обследование. То есть выдал меня.
— Но они ничего не узнают, если ты знаешь не больше, чем говоришь.
— Скорее всего, не узнают.
— Но если там возникло нечто настолько могущественное, что смогло овладеть молекулярным теледублем, оно могло и напрямую связаться с Землей? С Агентством, с базой, с кем угодно. И уж во всяком случае, с теми, кого Агентство послало после моего возвращения.
— Не знаю. Где высаживались те, новые?
— Мне неизвестно. В любом случае, похоже, что противоположные интересы существуют и здесь, и там. Что могло там появиться? Из этой опухоли, из этого распада? Как это Грамер назвал, — кажется, ордогенеза? Рождение порядка? Какого порядка? Электронная самоорганизация? Для чего? С какой целью?
— Если что и возникло, то без всякой цели. Как и жизнь на Земле. Электронные системы перегрызлись между собой. Программы разрегулировались. Одни без конца повторяли одно и то же, другие — распались совсем. Некоторые вторглись на ничейную территорию. Устраивают там зеркальные ловушки. Фата-морганы…
— Может быть, может быть… — повторял я в странном возбуждении. — Все это возможно. Во всяком случае, если уж начался всеобщий распад и побоище и если из этого могло что-то вырасти, вроде фотобактерий или каких-нибудь твердосхемных вирусов, то наверняка не везде, а только в каком-то особом месте. Как редчайшее стечение обстоятельств… И потом стало распространяться. Это я еще могу вообразить. Допустим. Но чтобы из этого возник кто-то — извините. Это уж сказки! Никакой дух из частиц не мог там появиться на свет. Разум на Луне из электронного лома? Нет. Это чистая фантазия.
— Но кто тогда захватил контроль над молекулярным теледублем?
— Ты уверен, что так оно и было?
— Есть косвенные улики. Ты ведь не мог после выхода из японских развалин наладить связь с базой?
— Да, но я не имею понятия, что произошло потом. Я пытался связаться не только с базой, но и с троянскими спутниками через бортовой компьютер, чтобы узнать, видит ли меня база при помощи микропов. Но на вызов никто не ответил. Никто. Видимо, микропы вновь были поражены, расплавлены, и в Агентстве не знают, что случилось с теледублем. Они знают только, что сразу после этого я высадился сам, а потом вернулся. Остальное — домыслы. Что скажешь?
— Это и есть улики. Есть один человек, который знает больше. Изобретатель молекулярного. Как его зовут?
— Лакс. Но он сотрудник Агентства.
— Он не хотел тебе давать своего теледубля.
— Он ставил это в зависимость от моего решения.
— Это тоже улика.
— Ты думаешь?
— Да, у него были опасения.
— Опасения? Что Луна?..
— Нет технологий, которые нельзя раскусить. Он мог бояться этого.
— И так случилось?
— Наверное. Только иначе, чем он думал.
— Откуда ты можешь знать?
— Всегда все бывает иначе, чем можно предвидеть.
— Я уже понял, — безмолвно продолжал я, — это не мог быть "захват власти". Скорее гибридизация! То, что возникло там, соединилось с тем, что было создано тут, в мастерской Лакса. Да, такого нельзя исключить. Одна дисперсная электроника влезла в другую, тоже способную к дисперсии, к различным метаморфозам. Ведь этот молекулярный теледубль частично имел и собственную память, встроенную программу превращений — так кристаллы льда сами могут соединяться в миллионы неповторимых снежинок. Всякий раз, правда, возникает шестилучевая симметрия, но всегда разная. Да! Я поддерживал с ним связь и даже в какой-то степени все еще был ИМ. И в то же время я подавал ему сигналы, но трансформировался он уже сам, на месте — на поверхности Луны, а потом в подземелье.
— Он обладал разумом?
— По правде говоря, не знаю. Не обязательно знать устройство автомобиля, чтобы его водить. Я знал, как им управлять, и мог видеть то же, что он, но не знал тонкостей его конструкции. Но чтобы он вел себя не как обычный, теледубль, не как пустая скорлупа, а как робот — об этом мне ничего не известно.
— Но известно Лаксу.
— Наверное. Однако не хотелось бы обращаться, к нему, во всяком случае напрямую.