Небогатые данные, чтобы судить о людях. Но один из четверых, возможно, завербован. Хорошо бы познакомиться с ними, узнать поближе.
Познакомился Сергеев с друзьями в тот же вечер. Произошло все очень просто. Он встретился у театра с Андреем Масловым, который вышел вместе с Новиковым и актрисой Татьяной Павловой.
— Тебе везет, Сергеев! — сказал Андрей, здороваясь. — Лев закончил сниматься в очередном детективе, приглашает к себе отметить это событие. Отводы не принимаются. Татьяна, знакомься.
Татьяну Павлову Сергеев видел в десятке кинофильмов и в не меньшем количестве спектаклей. Он знал, что многие красавицы экрана в жизни порой женщины заурядные. Павлова была незаурядна. Пожимая ей руку, он взглянул мельком, тут же отвел глаза.
Новиков взял Павлову под руку, пошел вперед, Сергеев с Масловым двинулись следом и через несколько минут были уже в квартире актера. На кухне трое мужчин играли в преферанс, и приход хозяина с компанией прервал пульку.
— Хватит, ребята! — Новиков смешал карты. — Все знакомы? Эти три оболтуса мои друзья.
Сергеев помог Павловой снять плащ, затем намеренно задержался в прихожей. Положение довольно щекотливое, впоследствии могут обвинить Андрея, что не предупредил. Сергеев раскаивался, что пришел, но было уже поздно, и он вместе со всеми прошел к накрытому столу.
— Друзья! — Новиков встал и поднял бокал. — Из пятнадцати картин, в которых я снимался, только в трех у меня не было в руках оружия. Иногда был прав мой герой, чаще — другие. Иногда «убивал» он, чаще — его.
— Тебе идет военная форма.
— Лева, ты очень красив в роли покойника.
— Вы дадите сказать? Ребята, — он повернулся к друзьям, которые сидели на другом конце стола, — вы должны защитить меня.
— Сядь, киногерой, — перекрывая общий шум, сказал один из троицы и, опираясь на плечи друзей, торжественно поднялся.
— Борис Нечаев, — сказал Андрей, — потрясающий парень. Вообще, друзья у Левки один к одному. Завидую.
— Лева, мы тебя любим. Ты самый красивый, самый знаменитый, самый, самый… — Борис оглядел присутствующих. — Мы тебя любим!
Новиков смеялся вместе со всеми.
— Ты знаешь, Сергеев, они дружат уже лет двадцать пять, — накладывая на тарелку ветчину, сказал Андрей.
Громкоголосый, видимо, признанный балагур и весельчак, Борис Нечаев даже в актерской среде, где каждый стремится быть центром внимания, легко захватывал застольную инициативу.
— Ты на сцене комик, а в жизни, вижу, человек серьезный, — говорил он рыжему парню лет тридцати, — оставь в покое крабы. Один из присутствующих отдал за них часть гонорара. Ты покури, сделай перерыв. Не куришь? Тогда спой! Петр, не забывайся, быстро звони домой, продли увольнительную. — Борис говорил без умолку, что не мешало ему с аппетитом есть. — Петр ужасно самостоятельный, тридцать восемь лет мальчику, жена сказала быть дома в одиннадцать, а он на пять минут опоздает. И хоть бы что! Представляете? Вот свобода!
Петр Левченко, сидя на диване, о чем-то тихо беседовал с Павловой. На выпады Бориса он не обращал ни малейшего внимания. Татьяна слушала Петра с вежливой улыбкой. Сергееву казалось, что актриса скучает. При свете голубоватых бра были видны лишь ее темные раскосые глаза и яркие, словно искусанные, губы. Ее волосы, наполовину темно-каштановые, наполовину почти льняные (видимо, красилась на съемках), часто спадали и закрывали глаза. Актриса лениво поправляла прическу, несколько секунд придерживала, искала потерявшуюся шпильку, не находила, волосы снова спадали, и тогда она походила на деревенского, выгоревшего на солнце подростка.
— Татьяна — человек опасный, — сказал Андрей, перехватив взгляд Сергеева.
— Вижу. — Сергеев налил приятелю и себе. — Боюсь я таких красивых.
— Не знал, что ты трусоват.
— Трусоват, — согласился Сергеев.
Раздался телефонный звонок, хозяин снял трубку.
— Как же вас можно не узнать? Здравствуйте, доктор. — Новиков прикрыл ладонью трубку. — Мишуня Соколовский.
— Извините, — Петр поклонился Павловой. — Лев, дай поговорить, он мне нужен.
— Передаю трубку нашему собственному корреспонденту, — сказал Новиков, уступая другу место у телефона.
Сергеев с трудом выбрался из-за стола, прислушался к тому, что говорил Левченко:
— Да, я думал закончить сегодня, но Оля прихворнула… мне пришлось заниматься хозяйством. Я уже ухожу, буду работать всю ночь.