Окано хорошо понимал, что американцы просто так от него не отстанут и для сохранения тайны полета, решил увести погоню за собой. Предчувствие не обмануло капитана. Вылетевшие из Сан-Диего самолеты засекли его субмарину вблизи Пуэрто-Вальярто и атаковали её.
Если бы подлодку атаковали катера и «морские охотники», у японцев был бы шанс на спасение. Они могли выстрелить специальным патроном набитым различным хламом, крашеными брусками и соляркой. Поднявшись на поверхность они имитировали «гибель» субмарины, но с летчиками этот фокус не проходил.
Отчетливо видя сверху силуэт подлодки, они уверенно сбрасывали на неё бомбы и взрыв одной из них, уничтожил субмарину. Получив мощный удар рядом с боевой рубкой, она моментально разломилась пополам, навечно похоронив экипаж, капитана Окано и тайну своего похода.
Потопивший подлодку первый лейтенант Хьюго Грант, полагал, что им была уничтожена подлодка врага, пытавшаяся прорваться в Карибское море через Панамский канал. Об этом была сделана соответствующая запись в бортовом журнале и рапорте лейтенанта.
Эта версия показалось вышестоящему начальству вполне разумной и правдоподобной, и на этом дело было закрыто. У высокого начальства не было времени доискиваться до истины. Узкоглазый враг не дремал и нужно было быть настороже, чтобы вовремя его уничтожить.
Глава XIV.
Марлезонский балет.
Свято место, пусто не бывает — гласит народная мудрость и в подтверждении её, вместо героически погибшего переводчика Правдюка, полковнику Петрову уже на второй день прислали замену. Ведь место военного переводчика в Париже, весьма значимая должность, не только по важности, но и по престижности.
Следуя жизненному опыту и житейской логике, узнав о замене, полковник с уверенностью полагал увидеть нового проверенного товарища, исправно строчащего донесения во все инстанции, однако на этот раз, он здорово ошибся. Во-первых, новый переводчик оказался женщиной, а во-вторых, она была полной противоположностью Правдюку.
Крашеная, тридцать с небольшим лет блондинка, была далеко не писанная красавица, но в её лице было нечто, что заставляло мужчин задерживать на ней взгляд. Некоторые, особо продвинутые знатоки человеческой души называли это спесью и гордыней, однако полковник Петров определял это достоинством, знающего себе цену человека. Ему одного взгляда хватило чтобы понять, что вновь прибывший старший лейтенант, не считает себя центром мироздания, но никому и никогда не позволит вытирать о себя ноги.
Все это было взвешено, оценено и понято в тот короткий временной промежуток, который понадобился Петрову чтобы войти в кабинет Шалашова и подойти, к вытянувшейся во фронт переводчице.
Нисколько не стесняясь своего роста и худобы, за которую от «добрых» людей получила прозвище «вешалка», она спокойно стояла по среди комнаты, в ожидания официального представления Шалашовым. Её холодные синие глаза внимательно разглядывали полковника, быстро и четко составляя о нем первое впечатление. Легкое движение бровей выдало удивление переводчицы от нестандартной внешности полковника, но она быстро справилась с собой.
— Знакомьтесь Георгий Владимирович, ваш новый переводчик — старший лейтенант Захарова Мария Владиславовна. Отличное знание языка, большой стаж работы и исключительно положительные отзывы. Так что прошу любить и жаловать — выдал краткое резюме особист, сделав едва заметный нажим на последней фразе.
— Большой стаж или большой опыт работы? — с подковыркой уточнил Петров, вопросительно посмотрев на особиста. Внутреннюю суть души своего нового переводчика он понял, остался доволен, но при этом решил проверить.
— Опыт работы переводчиком двенадцать лет, товарищ полковник. Хотите услышать весь послужной список? — мгновенно отреагировала Захарова, не дав Шалашову и рта раскрыть.
— Нет, благодарю. В этом нет необходимости, — повернул голову к переводчице Петров. — В наших анкетах и характеристиках, очень часто, одно понятие ловко заменяют другим. Схожим по звучанию и противоположным по значению. Будем знакомы.
Полковник протянул руку, но пожал Захаровой не всю ладонь, а только кончики пальцев. Уроки общения с дамами, хорошо сохранились с далеких тридцатых годов.
— Когда у тебя назначена встреча с французами? — спросил у Петрова особист.
— На двенадцать ноль-ноль.
— Понятно. Встреча плавно перетекающая в обед — Шалашов придирчиво осмотрел до блеска выбритого Петрова и перевел взгляд на свисающую до плеч копну волос Захаровой. — Значит у Марии Владиславовны ровно сорок пять минут на наведении красоты лица и создания прически. Французы, однако.