— Борщ, утренний чай, мультики по субботам, — бормотал он себе под нос, при этом Екатерина улыбалась, видя его смущение. Она понимала, что он пытается, что он не умеет быть лёгким с женщинами, но его старания трогали её.
— Всё в порядке, Пётр Петрович, — мягко сказала она. — Просто будьте собой.
Он кивнул и пытался улыбнуться, но его неловкость лишь усилилась. Внутри его всё дрожало от страха сделать ошибку, но одновременно он чувствовал, что это возможность впервые подойти к женщине не через научную работу, а через человеческое доверие.
Они с Екатериной справились не без заминок: он несколько раз терялся, искал слова, путал мелочи, а она мягко подхватывала его ответы, словно незаметно для комиссии поддерживая.
Когда всё закончилось, Пётр выдохнул, будто только что защитил диссертацию, и прошептал:
— Спасибо. Без вас я бы всё перепутал.
Екатерина улыбнулась — устало, но тепло:
— Ты всё сам. Я только немного помогла.
И Пётр поймал себя на том, что впервые за долгое время его неловкость встретила не осуждение, а принятие.
После всех проверок Лидия Михайловна подытожила:
— Результаты хорошие, но учтите: это только начало. Важно не просто знать привычки друг друга, а научиться наблюдать, скрывать слабости и поддерживать иллюзию для проверяющих. Проверяющие довольны, но тебе Александр, лично от меня выговор, девочка знает о тебе больше, чем ты о ней. Внимательнее надо быть к своей невесте. Что касается Аскара. Его сегодня нет, но его письменный доклад мы получили. Ответы чёткие, слаженные, впечатление о партнёрше создаётся полное. Однако… — она сделала паузу и посмотрела поверх очков, — личное участие всё равно необходимо. Поэтому он будет допущен к следующей проверке. Без исключений.
В кабинете пронеслась короткая тишина. Максим едва заметно усмехнулся, мол, «конечно, Аскар выкрутился». Саша скептически покачал головой. Фомин напрягся: ему не нравилось, что один из них снова оказался «за кадром».
Аскар в этот момент, сидя где-то в тишине библиотеки, спокойно листал книгу и даже не подозревал, что его отсутствие стало ещё одним поводом для пересудов.
Максим вышел, держа Лизу за руку чуть крепче, чем следовало. В его карих глазах мелькнуло что-то, чего не было вчера: счастье.
Саша и Лада молча шли рядом, их взгляды встретились ненадолго, и в этом мгновении было всё: ее обеспокоенность, его напряжение, и первые искры сожаления, уважения и принятия.
Действия
Вечером, когда в институте уже гас свет, Пётр задержался дольше обычного. Документы были подписаны, проверка позади, но в голове всё ещё звенело. Он вышел из института и, по привычке, закурил. Даже не помня, как дошел до дома, занятый ворохом собственных мыслей, он вдруг заметил Екатерину — она тоже возвращалась домой, держа в руках пакет с продуктами.
— Катя, добрый вечер, — неловко пробормотал он, поспешно бросая сигарету в урну, словно школьник.
— Добрый, — ответила она спокойно. — Опять задержались?
— Да… ну, бумаги… доклады… — он замялся, потом вдруг подхватил пакет и выдал: — Давайте я помогу? У вас там что, картошка?
Она остановилась, посмотрела на него и неожиданно рассмеялась.
— Да, Пётр Петрович. Картошка. Её обычно покупают, чтобы есть.
Он смутился, покраснел и хотел уже ретироваться, но Екатерина вдруг мягко добавила:
— Хотите, мы ив ас накормим?
И пока они шли рядом по ступеням, Пётр чувствовал, как в груди у него стучит не сердце, а молоток. Слова застревали в горле, и всё, что он смог выдавить, было:
— Я… могу помочь ещё… если что-то нужно.
— Запомню, — сказала она просто, и улыбнулась так, будто это было для неё естественно — принимать его неловкость без осуждения.
Квартира Екатерины была небольшой, но очень уютной: на столе — вышитая скатерть, на полке книги вперемешку с детскими рисунками. Из комнаты выбежала девочка лет пяти— темноволосая, с любопытными глазами.
— Мам, а почему дядя Петя такой красный? — спросила она без тени смущения, глядя прямо на Фомина.
— Он нам помог с сумками. — спокойно ответила Екатерина.
Пётр поперхнулся, закашлялся, а Катя рассмеялась, прикрывая рот ладонью.
— Красный, потому что ему жарко, — сказала она дочке, а потом, обернувшись к Петру: — Проходите, не стесняйтесь.
За ужином девочка без конца задавала вопросы: чем он занимается в институте, почему «у него нет жены», любит ли он котов. Фомин пытался отвечать честно, но каждый раз всё получалось неловко и сбивчиво.