Непропорциональные фигуры святых с неестественно вывернутыми конечностями, перекошенные лица и неуклюжие тела — рисовальщик даже не пытался передать красоту или величие, он просто указывал место действия и состав участников. Как в протоколе.
Мария, Иосиф, Младенец Иисус, три разноцветных — от желтого до коричневого — волхва, осел и овца. Опознать сцену поклонения можно было лишь по количеству персонажей и по нимбу вокруг головы Младенца.
Бывший торговый зал — храм, снова напомнил себе Иван, злясь все больше, — был заполнен лавками, рядами длинных лавок. Просто, как у них в Конюшне. Только зал для накачек по сравнению с этим храмом выглядел непозволительно роскошно.
Низкий потолок был когда-то побелен, но теперь весь покрыт пятнами копоти.
Иван спохватился, перекрестился и кашлянул.
Фитили свечей трещали, иконы, нарисованные так же неумело, как и роспись стен, тоже были местами закопчены.
— Есть тут кто? — неуверенно спросил Иван. — Эй!
Справа скрипнуло — Иван оглянулся. Открылась боковая дверь, и в зал вошел священник.
Невысокий, худощавый. Усы и небольшая борода, массивный серебряный крест на груди, черная длинная одежда — у Ивана, естественно, вылетело из головы ее название — обычный, самый обычный священник.
— Здравствуйте, батюшка, — сказал Иван.
— Здравствуй, сын мой, — священник подошел к Ивану, но протягивать руку для поцелуя не стал. — Чем я могу тебе помочь?
Взгляд священника скользнул по одежде Ивана, задержался на кобуре «умиротворителя», выглядывающей из-под полы расстегнутой куртки.
Иван полез во внутренний карман, достал удостоверение и, раскрыв, протянул батюшке:
— Специальный агент Ордена Охранителей Иван Александров. Командир рейдовой группы…
Священник кивнул, не прикоснувшись к документу и даже не глянув на него. Коротко глянул в лицо Ивану и отвел взгляд.
Иван переступил с ноги на ногу — возникла неловкая пауза, и он не знал, как ее прервать. И священник ему в преодолении неловкости не помогал.
Голова начинала кружиться от жары и спертого воздуха, на висках выступил пот.
— Мы прибыли на три дня, — сказал, наконец, Иван. — Мне нужно где-то разместить людей…
— На посту, — ответил священник. — Раньше у нас стояла рота, а сейчас только взвод. Отчего-то решили, что взвода хватит, чтобы защитить верующих от происков предавшихся… Там наверняка найдется место и для вас. Наверняка.
Батюшка сделал странное движение, будто хотел отвернуться и уйти, но в самое последнее мгновение решил все-таки остаться на месте.
— Вы отец Василий? — спросил Иван, пытаясь стряхнуть с себя оцепенение.
— Да, я — отец Василий. Что-то еще?
По лицу Ивана начал течь пот, с висков на щеки. А кожа священника суха. Понятно, он привык. Что же здесь творится летом? У них же нет электричества, сообразил Иван. Откуда оно могло быть? Ветровые генераторы? Дизель? Башен ветрогенераторов в поселке нет.
— Мне нужно с вами поговорить, — с трудом произнес Иван, — задать несколько вопросов…
— Хорошо, — кивнул отец Василий. — Я сейчас занят… Немного занят. Приходите вечером. После захода солнца. Я сейчас…
Священник вдруг протянул к Ивану руки ладонями вверх.
— Я тут и плотник, и маляр…
На ладонях были вполне профессиональные мозоли, следы плохо отмытой краски.
— А паства?
— Что паства? Паства добывает хлеб в поте лица своего. Женщины приходят, убирают в храме, моют полы… Если есть тяжелая работа, неподъемная для меня одного, то, естественно, приходят мужчины. А так… Мне ведь тоже нужно что-то делать. Предаваться лени мне зазорно, да и нет, знаете ли, повода, — священник улыбнулся, и Иван увидел, что лицо у него не замкнутое и холодное — усталое лицо у священника.
Изможденное.
Может быть, он плохо переносил жару.
— И вы здесь давно? — спросил Иван.
— Уже пятый год как приехал из Нижнего Новгорода.
— И надолго?
— На все воля Господня… На все, — батюшка улыбнулся. — Так я вас жду после захода солнца. А пост военных — прямо посреди поселка. На границе.
— Я зайду, — сказал Иван, повернулся и быстро вышел.
Еще минута — и он бы сварился. Как жарко…
Ветерок на улице показался почти холодным.
Парни топтались возле машины, Круля видно не было.
— Поехали, — приказал Иван на ходу, залез в кабину и опустил боковое стекло. — К солдатам поехали, батюшка занят.