— Трудно сохранить в аду достоинство, — согласился старик. — По тебе это видно, Ярослав. Позволь поинтересоваться, зачем ты привез умирающего? О господине Александрове меня спрашивали заранее, я дал свое согласие, а тут позвонили, поставили перед фактом… Его не могли допросить в клинике?
На бледном лице проступила брезгливость.
— Ты же знаешь, что я не приветствую подобных вещей в своем доме.
— Знаю, — кивнул Круль. — Но… Так получилось. Ивана нужно было вывозить при любом раскладе, а подстреленный начал свой рассказ с такого интересного места, что оставлять его было нельзя. Жить ему осталось несколько часов, держится только на уколах, собственно, спасать ему жизнь никто и не собирается, во всяком случае пока, а вот поспрашивать его лучше в вашем присутствии и в присутствии господина Александрова.
Старик побарабанил пальцами по столу, взял нож для разрезания бумаг и задумчиво покрутил его в руках:
— И что же он сказал?
— Из интересного — всего одно слово — Отринувшие.
Старик вздрогнул. Побледнел, хотя Ивану казалось, что бледнее быть невозможно.
— Вы уверены, что это не бред? — после небольшой паузы спросил старик. — Он понимал, что говорит?
— Может, и не понимал. Но говорил то, что больше всего хотел скрыть. Вы же знаете, как действует препарат номер восемь. Самое секретное, самое скрываемое прозвучит первым, — Круль щелчком сбил пылинку со своего колена. — Допрос немедленно прекратили, сообщили мне, я задействовал аварийный вариант. Свидетелей начала допроса уже эвакуируют, я полагаю.
— Отринувшие… — задумчиво протянул старик. — Если это правда…
— Он может и не знать ничего, — сказал Круль.
— А может и знать. Почему он не покончил с собой?
— Пуля в позвоночник. Наши охранники так толком и не научились стрелять, но в данном случае это пошло на пользу.
Старик протянул руку к коробочке селектора на столе, нажал на кнопку:
— Что с раненым?
— Готовим. Через десять минут с ним можно будет говорить. Вы спуститесь?
Старик посмотрел на Круля, тот усмехнулся, и у старика дернулась щека.
— К вам спустится Круль. Вы обеспечите запись допроса и… — Старик помедлил. — И включите громкую связь, когда он начнет говорить.
Не дожидаясь ответа, старик выключил селектор и посмотрел на Круля.
— Что? — спросил Круль.
— Через десять минут можно будет начинать, — сказал старик.
— И?
— Ты нужнее там, чем здесь. И, полагаю, тебе лучше переодеться, чтобы не получилось как в прошлый раз.
— То есть вы меня не задерживаете? — уточнил Круль.
— Совершенно.
— Так я пойду?
Старик молча указал на дверь.
Круль встал, коротко кивнул, подмигнул Ивану и вышел из кабинета.
Старик откинулся на спинку кресла, где-то рядом загудел кондиционер.
— Я с возрастом стал плохо переносить некоторые запахи, — сказал старик. — Но в его присутствии стараюсь этого не демонстрировать. Иначе в следующий раз он придумает что-нибудь, чтобы вонять посильнее. Мальчишка.
Впрочем, произнес эту фразу старик без осуждения, даже с некоторым одобрением.
Иван абсолютно не понимал, что сейчас происходит, поэтому предпочел слушать молча.
— Вы уж извините меня, старика, — бледно улыбнулся хозяин кабинета. — Я не представился. А вам нужно меня как-то называть, пусть даже мысленно. Можете вслух называть меня Василием Кузьмичом. А про себя — хоть бледной поганкой. Договорились?
Иван кивнул.
— Знаете, когда я хвалил ваше молчание, я не имел в виду, что буду наслаждаться им беспрерывно. Хотелось бы услышать ваш голос.
— Спеть? — спросил Иван грубо.
Старик приподнял бровь.
— Предпочитаете классику или что-нибудь народное? Я не очень большой знаток, но могу предложить строевую, древнюю. Взвейтесь, соколы, орлами! Боюсь, что на два голоса в одиночку не вытяну, но получится громко. Хотите?
— И еще один хам, — констатировал старик. — Никакого уважения…
— К чему? — спросил Иван. — К столу? К шкафу? К дому, охране? К человеку, который сам не воняет серой, но общается с преступившим, как с родным?
— Вы, между прочим, тоже с ним общаетесь. И шкаф, кстати, тоже может быть многоуважаемым. Хотя вы наверняка не знаете, откуда цитата.
— Зато я могу назвать тактико-технические характеристики любого ныне существующего огнестрельного оружия, процитировать по памяти любую статью Кодекса и близко к тексту — Акта и Соглашений.
— А Библию?
— Что — Библию?
— Ее вы тоже можете процитировать? Или, хотя бы, близко к тексту? — Старик с интересом посмотрел на Ивана. — Сможете воспроизвести то самое «два — точка-шестнадцать» из послания Павла к галатам?