Я допиваю кофе, ставлю чашку на стол, но закончить разговор в столь пессимистическом — с позиции сыщика — ключе не могу.
— Володя! Я понимаю, что получить разрешение на эксгумацию — это что-то из области фантастики, тем более при таких хлипких аргументах, как у меня. Поэтому считай, что мой вопрос носит чисто абстрактный характер. Но все же: есть ли хотя бы малейший шанс при повторном исследовании трупа обнаружить какие-либо следы отравления?
— Шанс есть всегда — хотя бы одна сколько-нибудь-миллионная. Только в данном конкретном случае на фоне той гадости, что эта дама, по всей вероятности, пила, в ее останках можно найти следы такого количества всевозможных веществ, потенциально ядовитых, что тебе это не только не поможет, но и наоборот — запутает все окончательно. Мне с такими вещами сталкиваться приходилось, поверь.
Однажды с какого-то химического завода слесаря привезли — в виде трупа, разумеется. Умер прямо на рабочем месте. У него в крови и в тканях такое количество фенола обнаружили, что нескольких нормальных человек отравить можно было бы без проблем. А выяснилось, что этот тип клей БФ пил, и не один год. У них в цеху это — фирменный напиток! «Борис Федорович» называется… Отработана, как оказалось, целая технология, как смолу от жидкости отделить, а потом эту жидкость фильтруют на скорую руку — и пьют!
В таких ситуациях поначалу организм сопротивляется, потом — пытается приспособиться, а потом, в конце концов, не выдерживает… — Володя делает еще глоток кофе и продолжает: — В принципе, на месте жены этого слесаря можно было бы ему хорошую дозу карболки влить ночью в открытую глотку — и конец семейным драмам! А фенола у него в организме, повторяю, за годы общения с «Борисом Федоровичем» столько, что на этом фоне факт отравления доказать было бы просто невозможно. Я тебя, Паша, понимаю, только ты ведь не младенец, и сам видишь, что в суд с этим не пойдешь. И не дай бог нашему обывателю узнать, сколько у нас вообще таких непонятных смертей происходит.
Видимо, в момент сих размышлений я выглядел нелучшим образом, поскольку Володя вдруг недоуменно промолвил:
— Паш, а что тебя тут удивляет? Я понимаю еще — пенсионерка какая-нибудь шокирована будет, услышав такое. А ты-то что?
— Да я не за то… Убили ее, Володя! Не в обычном смысле, разумеется, но отправиться на тот свет ей помогли. Я в этом уверен, но доказать никак не могу, поскольку не знаю, как он это сделал! Думал, что хоть ты мне поможешь…
— Мы же не всесильны. Если откровенно, то, хочешь, я сейчас прямо, не сходя с этого места, назову тебе с десяток способов насильственного умерщвления человека, при которых ни один медицинский эксперт — будь он трижды доктор наук — не сможет доказать, что покойному перебраться на тот свет кто-то помогал? А если к тому же в некоторых специальных книгах покопаться — то и еще пару десятков накопаю.
— Спасибо, родной, — успокоил! — невесело усмехнулся я. — За что же тогда вам зарплату платят, если вы даже причину смерти установить не можете?
— Чья б корова… — беззлобно огрызнулся Старцев.
Да, и нам тоже… Людей убивают, продают их квартиры, а мы тут только молча вздыхаем, как тот толстовский интеллигентик. Н-да… Все, как говорится, под богом ходим. Впрочем, под богом ли? Я, как вы, надеюсь, понимаете, не библиотекарем работаю и кое-что в этой жизни повидал, но и мне иногда страшно становится от мысли, как дешево ценится жизнь человеческая и как легко ее оборвать. Не хочу быть богохульником, но вот, к примеру, Пета Уилсон — актриса, играющая Никиту, — отвечая на вопрос, почему она не верит в Бога, сказала в одном из многочисленных интервью: «В мире столько горя и несчастий, что извинить за них господа Бога может только его отсутствие». И не так уж она, наверное, неправа…
Ситуация дурацкая, что ни говори. Доказать отравление Роговой невозможно, Кузнецов и Белова вообще исчезли, а в этом вопросе у нас просто: нет трупа — нет и преступления, Мамедова — считайте, что на другой планете! Куда ни кинься — зацепиться не за что.
Разумеется, это вовсе не означает, что я это дело бросил.
Во-первых, за Раджабовым поставили «ноги», и получаемая от службы наружного наблюдения информация позволила нам убедиться в том, что он действительно работает на «Агасфер». В деле имеется несколько довольно интересных фотографий. Вот, например, Раджабов входит в знакомый нам офис «Агасфера» на Большой Пушкарской. А вот — сидит в кафе с господином Соколовым.
Во-вторых, выяснилось, что Рагиф Раджабович промышляет не только перепродажей жилья, а имеет также определенный доход с нескольких ларьков на знаменитом рынке «Юнона», что на улице Маршала Казакова. Я этот рынок знаю хорошо. Одно время туда пытались вытеснить уличных художников, среди которых у меня немало добрых знакомых, и в тот период времени я бывал там частенько. Позднее там тусовались радиолюбители, в связи с чем мне лично этот рынок стал уже неинтересен, а потом он постепенно превратился в одну из крупнейших барахолок города. Сейчас там торгуют все и всем. Если вам надо купить, к примеру, стиральный порошок, крышку трамблера для «Москвича», зимнюю шапку, материнскую плату для компьютера, джинсы, сиденье для чешского унитаза и рыболовные крючки, причем все это — сразу, милости прошу по указанному адресу.