Потом Веталь приподнял голову, чтобы посмотреть, далеко ли полицейская машина. Т-800 увидел это и сразу выстрелил, но не попал по Веталю. Пассажиры Таврии поняли, что лучше не высовываться, а машина, тем временем, уже проехала бульвар Шувченко и выехала на Крещатик. Водитель Газели, сам того не зная, повторял утренний маршрут Т-800.
В дыру, которая была на месте разбитого заднего стекла, Веталь выставил свой дробовик и начал стрелять наугад. Дробовик хорош тем, что чем больше расстояние до цели, тем больше площадь поражения: дробинки разлетаются, превращаясь в убийственное облако. Этими дробинками Веталю удалось изрешетить все в округе — кроме преследовавшей их полицейской машины, пострадали и те, которым не повезло оказаться поблизости. Попало и в Т-800, причем, в лицо. Если во время перестрелки в магазине большинство пуль пришлись ему по корпусу, то сейчас выстрелам было подставлено именно лицо, и без того имевшее не лучший вид. С него сорвало маску-бандану, разбитые уже очки, оторвало куски наружного кожаного покрытия. Немного оставшейся псевдоплоти было под завязку нашпиговано дробинками. Они же были и в последнем, оставшемся у Т-800 глазу, что затрудняло ему обзор. Словом, робот стал теперь похож на оживший кошмар ученого-кибернетика.
Но на его функциональности эти повреждения никак не сказались. На способности выполнять задание — тоже. Проезжая по Европейской площади, Т-800 набрал скорость и смог протаранить Таврию, в результате чего ту занесло, и, если б за рулем был человек, а не Оператор, это закончилось бы плачевно. Но Оператор сумел выровнять машину, у которой во время его маневра два колеса даже оторвались от земли. Он повернул, объехал вокруг клумбы с флагами, и выехал, как ни в чем не бывало, на прежний путь — спуск к Подолу.
На спуске Оператор как можно быстрее объезжал остальных участников движения, поэтому остальным было не до перестрелок. Но когда машины спустились к Набережному шоссе, Никита достал свою винтовку и начал стрелять по Т-800. Таврию продолжало шатать и подбрасывать, да и с меткостью у Никиты не сложилось, поэтому попал он в киборга только один раз, да и то — в грудину, не нанеся никакого вреда, но расстреляв при этом всю обойму. Псевдоплоти там уже не оставалось, и пуля с металлическим лязгом срикошетила куда-то в сторону, не оставив на эндоскелете ни царапины. Некоторые из пуль, не попавших в Т-800, попали в его машину, и без того уже похожую на решето, благодаря Веталю, некоторые — пролетели мимо и оказались где-то на дороге, но еще часть попала по проезжающим машинам, в результате чего на дороге, позади несущихся в бешеной гонке машин, творился полный хаос. Но из хаоса, как известно, появляется порядок, поэтому оставим разбитые машины и покалеченных водителей, и будем двигаться дальше. Газель с Александром Тесленко все это время неслась впереди гонки, оставаясь, тем не менее, в пределах видимости. Саша, вместе с водителем, с ужасом наблюдали разрушения и аварии позади, но не останавливались.
Пока Никита перезаряжал свою М16, до него дошло, что стрелять нужно было не по Т-800, а по колесам — это остановило бы преследование. А Оператор, тем временем, уже выезжал с Набережного шоссе на мост Метро. На мосту Никита снова попробовал выстрелить, на этот раз уже по колесам, но у него не получилось. Т-800, у которого в обойме было еще несколько патронов, и было еще две запасных обоймы, выстрелил по Никите, но попал в его винтовку, тем самым выбив ее из рук. Винтовка закувыркалась по дороге и осталась лежать на асфальте, а Никите пришлось быстро спрятаться.
Оператор пришел к выводу, что действовать придется ему.
— Держи руль, — сказал он Никите.
Затем Оператор взял ручной гранатомет и наполовину высунулся из окна Таврии. Он тщательно прицелился, рассчитал траекторию, это заняло всего 0,21 секунды, и выстрелил. Граната прилетела и разорвалась точно под правым передним колесом полицейской машины. В результате этого машину занесло, остановило, подбросило и разорвало. Но законы физики таковы, что Т-800, находящийся внутри, продолжил движение. Его выбросило из машины в сторону, и киборг полетел с моста в воду. В полете ему оставалось только рассчитывать время до столкновения с Днепром.