Спустившись до цирка, они проехали немного по проспекту Победы, а возле ЗАГСа свернули на улицу Борщаговскую, которая была пуста в это время суток. Проехав мимо старых унылых корпусов Политехнического института, бдительный напарник Назаренка заметил какое-то движение в том месте, которое студентами условно называлось «Поляна». Указав Назаренку в ту сторону, он попросил:
— Останови-ка здесь где-то, глянем, что там происходит.
Оказалось, что ничего особо ужасного не происходило. На поляне распивала пиво компания молодых людей. Раньше, когда Назаренко был еще обычным ментом, они с напарником скачали бы с компании кругленькую сумму «штрафа», которую прокутили бы в кафе неподалеку, но теперь такие вещи были запрещены. Напарник Назаренка попытался припугнуть компанию тем, что отправит в деканат официальное письмо о нарушении дисциплины, но оказалось, что ребята уже не студенты, а по месту работы к ним сильно хорошо относятся, чтобы реагировать на такие письма. Поэтому полицейскому патрулю пришлось ограничиться предупреждением и просьбой не распивать больше пиво в общественных местах, что вызвало у компании нарушителей лишь легкий смех. Тем не менее, молодые люди стали расходиться и даже завернули за угол одного из корпусов, а полицейские, увидев это, развернулись, чтобы пойти к машине. Но тут из-за того самого угла, за который зашли ребята, показалось свечение, и послышался треск электрических разрядов.
Подбежав к месту происшествия, полицейские увидели страшную картину. Свечения больше не наблюдалось, зато наблюдался совершенно голый человек, стоявший посреди еле угадываемой выемки в асфальте, вокруг которой все было оплавленным и обгоревшим. Человек огляделся, подошел к компании ребят, взял одного за шею, резко повернул его голову на бок. В результате этого бесчувственное тело мешком свалилось под ноги. Второй парень набросился на человека с кулаками, нанес удар в челюсть, но, явно, безрезультатный. Полицейский Назаренко видел, как от удара немного отклонилась голова этого человека, а он, вернув ее на прежнее место и немного наклонив, словно бы изучая, взял парня за грудь и толкнул в ближайшую стену. От стены посыпалась кирпичная крошка. От парня тоже. Он приложился о стену головой и упал бездыханным. Третий парень из компании сначала ошалело смотрел на эту картину, потом принялся бежать прочь от этого кошмара. Он выпил меньше всех пива. Но это ему не помогло — ноги заплелись, он споткнулся и кубарем покатился по дороге. Обнаженный убийца не спеша подошел к нему и просто наступил на голову. Этого хватило, чтобы череп треснул, а парень умер, заляпав своими мозгами дорогу, по которой бежал. Полицейские в ужасе смотрели на происходящее.
Тем временем голый человек осмотрелся и остановил свой взгляд на полицейских. Назаренку показалось, что сама Смерть смотрит на него этими глазами, настолько холодным и безразличным был тот взгляд. И Назаренко был недалек от истины. Сейчас истекали последние минуты его существования в этом мире. Патрульные достали свои пистолеты и начали стрелять. Правда, пистолеты при этом не произвели ни звука: оказалось, что они все еще были на предохранителях. А человек тем временем подошел к напарнику Назаренка и произвел короткий, но мощный удар кулаком в грудную клетку. Глаза Назаренка расширились, наблюдая, как кулак прошел сквозь плоть его напарника и вышел с обратной стороны. Глаза напарника наблюдать этого не могли, что не помешало им расшириться еще больше и выскочить из орбит. А через секунду, когда рука, сжимавшая кулак, вышла из тела, и оно кулем упало на дорогу, у глаз исчезла возможность наблюдать что-либо вообще. Человек же подошел к Назаренку и сказал всего одну фразу:
— Дай мне свое оружие.
И, хотя фраза и была произнесена без малейшего выражения, полицейскому стало ясно, что лучше подчиниться. Это, как ему казалось, могло продлить его жизнь.
Назаренко был прав. То, что он медленно протянул свой пистолет этому человеку, действительно продлило его жизнь. Ровно на три секунды. После этого голый человек одним ударом пробил грудную клетку копа и вырвал сердце, бросив его под ноги. Полицейский повалился в том же направлении, протягивая руку, словно пытаясь взять свое сердце и засунуть обратно, в грудную клетку, из которой толчками вытекала кровь, а вместе с нею и жизнь. В умирающем мозге Назаренка вихрем проносились образы его жизни. Одним из последних была ярко вспыхнувшая надпись «Судьба — дура», увиденная им как-то на стене во время очередного дежурства. Но осмыслить содержание этой надписи полицейский уже не успел.