Не успел Кэффри вскочить, как его подчиненный уже лежал навзничь в траве. Он не сопротивлялся, только прикрыл руками лицо, позволяя человеку в деловом костюме охаживать себя. В этой покорности сквозило принятие заслуженного наказания. Кэффри, обежав скамейку, пытался обхватить Кори сзади, а к ним уже мчались через лужайку Веллард и еще один офицер.
— Мистер Костелло! — Кэффри кричал в идеально подстриженный затылок, а те двое перехватывали мелькающие руки. — Кори, оставьте его или вам грозят наручники.
Кори успел нанести еще пару ударов по ребрам, прежде чем крепкие парни заломили ему руки за спину и утащили. Веллард вел его через лужайку, крепко налегая на заломленную руку и дыша Кори в затылок. А тем временем Проди не без труда поднялся на четвереньки, прополз так несколько метров и остановился, переводя дыхание.
— Вы этого не заслуживали. — Кэффри присел рядом на корточки и, ухватив Проди за футболку, поставил на ноги. Тот весь обмяк, изо рта текла красная струйка. — Правда, не заслуживали. Но и в квартире вам нечего было делать.
— Я знаю. — Проди утер лоб. Кори выдернул у него клок волос, и это место кровоточило. Казалось, Проди сейчас заплачет. — На душе так погано.
— Послушайте меня. Идите к той молоденькой сестричке и скажите ей, что вы поедете в госпиталь, чтобы вас там подлатали, вы меня слышите? Возьмите увольнительную, а когда придете в себя, наберите мой номер.
— А вы?
— Я? — Кэффри распрямился во весь рост. Отряхнул пиджак и брюки на коленях. — А я обнюхаю этот чертов ангар. Хотя мы его там наверняка не застанем. Как я уже сказал.
— Слишком хитер?
— Вот именно. Слишком хитер сукин сын.
Местность была тихая — загородная и очень красивая. На окраине Котсволдса были разбросаны коттеджи и особнячки из местного серебристо-бурого песчаника. Арендованный Тедом Муном ангар настолько выбивался из общего ряда, что его снос застройщиком казался лишь вопросом времени. Всего их было пять, приземистых строений из шлакобетонных блоков, крытых гофрированным железом, давно покрывшимся мохом. Когда-то в них, вероятно, были загоны для скота. В настоящее время — никаких признаков активности коммерческого толка. Оставалось только гадать, как их нынче использовали.
Ангар Теда Муна стоял последним в западной стороне; застройка здесь заканчивалась, и начинались фермерские угодья. Глядя сейчас на этот ангар, темный и безликий в мерцающих осенних лучах солнца, трудно было представить, что каких-то полчаса назад он подвергся одному из самых серьезных и тщательных полицейских обысков за последние годы. Группы захвата проникли внутрь через боковую дверь, и в считанные минуты копы наводнили помещение. Они прочесали каждый сантиметр и ничего не нашли. Однако сейчас их и след простыл. Все было тихо. Впрочем, копы были поблизости. Где-то среди молчаливых деревьев укрывалась команда наблюдателей. Восемь пар глаз следили и ждали.
— Как там внутри с сигналом? — Кэффри сидел в засаде, неподалеку от ангара, на переднем сиденье одного из «спринтеров» группы захвата, повернувшись к водителю сержанту и положив локоть на его кресло. — Рации не выключены?
— Нет. А что?
— Пойду осмотрю помещение. Хочу знать наперед, что, если этот тип появится, меня предупредят заранее.
— Хорошо, но вы там ничего такого не найдете. Вы же видели перечень всего хозяйства. Десять краденых машин, пять краденых мопедов, кипа сомнительных номерных знаков, плюс новенький телевизор «Sony» с широким экраном и проигрыватель в магазинной упаковке.
— И наш служебный «мондео»?
Сержант кивнул.
— И наш «мондео», судя по всему, уведенный без спросу с автостоянки подразделения по расследованию автомобильных аварий. Судя по тормозным дискам, за последние двадцать четыре часа на машине выезжали. Кроме перечисленного, в углу ангара свалено ржавое сельскохозяйственное оборудование. Да, еще там есть голуби. Для них там настоящее раздолье.
— Убедитесь, что наблюдатели в случае чего смогут со мной связаться. — Кэффри выскочил из фургона. Он проверил, принимает ли сигнал рация, закрепленная у него на ремне, надел пальто и махнул рукой сержанту. — О’кей?
От согретой солнцем подъездной дорожки, покрытой трещинами, на душе сделалось немного теплее, впервые за многие дни. Даже стебли крестовника, пробивавшиеся сквозь асфальт, казалось, тянулись к небу, вымаливая весну. Кэффри, глядя под ноги, подгоняя себя, приближался к ангару. Подойдя к боковому окну — одна створка аккуратно приоткрыта, но ни желтой ленты ограждения, ни других признаков побывавшей здесь полиции, — он просунул руку в щель, предварительно натянув на нее рукав пальто, и откинул задвижку. В окно пролез со всеми предосторожностями. За последний год, проводя операции, он уже испортил два деловых костюма и решил поберечь третий. Прикрыв за собой створку, постоял, озираясь вокруг.