«Он является активным борцом за крепкий тыл в стране, которая ведет победоносную войну с немецким фашизмом».
Конечно, такая работа требовала сил, энергии, массы времени, которого почти не оставалось на семью. Но и в редкие дни отдыха он всегда был на посту. Был всегда бдителен, всегда зорок к окружающему. Придя в кино, вместо того чтобы встать за билетом, он мог подойти к подозрительному человеку и потребовать у него документ. Вспоминают, что, когда он входил, скажем, в кинотеатр «Арс» или в клуб «Гигант», в толпе начиналось движение. Кой-кто воровато пятился к дверям, кой-кто просто уходил, опасаясь «неприятного» разговора.
— Как-то поехали мы в город, — рассказывает Анна Николаевна Бабюк. — Решили купить что-нибудь из одежки. На повороте к Красной площади Николай в окно увидел человека с чемоданом. Тот шел быстро и свернул в какой-то из дворов… Вы, говорит мне, поезжайте дальше, а я пошел по делам. Выпрыгнул на ходу из трамвая (тогда еще не было автоматических дверей) и бегом побежал к тому двору… Вернулся уже вечером, пояснил, что и верно угадал он, из воров оказался тот человек…
Преступный мир боялся его. Шли всякого рода анонимки. Плелись вокруг имени Бабюка всякие нелепые слухи, сплетни, домыслы нагромождались на домыслы.
Улыбаясь, он говорил:
— Сплетня не вор, не задержишь…
В него стреляли однажды осенней ночью на улице, где он жил.
Вспоминает Анна Николаевна:
— Как-то Коля посадил на колени детей — мальчика и девочку, сказал им:
— Придет время, ребятки, и по нашему проспекту пойдут троллейбусы. Вот здесь, прямо мимо наших окон…
Бегут троллейбусы по проспекту Ленина, шурша шинами, шелестя проводами, мимо тех окон, за которыми когда-то жил Николай Бабюк…
В тот пасмурный ноябрьский день Бабюку выпало несколько свободных часов. Он поехал на вокзал, чтобы купить хлеба по коммерческой цене: с хлебом тогда было еще туговато. Возвращался домой на трамвае. На одной из остановок в вагон вошли двое. Он узнал их — оба из уголовного мира. Нет, за ними, по его сведениям, не числилось какого-то преступления. Но что-то заставило его приглядеться к ним. Особенно к одному из них, с подозрительно оттопыренными карманами. Что в них?
Бабюк ехал домой, он вез буханку хлеба, которую ждали его дети. Отвернуться к окну, смотреть, как бежит от колес город домами и улицами. Но чутье… Оно не изменило Николаю Бабюку и здесь, напоследок. Держа буханку под мышкой, он подошел к ним и сказал:
— Проверить вас надо…
Тот, с оттопыренными карманами, чуть заметно двинулся, выстрел последовал через карман пальто. Сначала один. И тут же второй. Обе пули в живот, смертельные…
Товарищи, приехавшие вскоре же в больницу, спросили в первую очередь:
— Кто стрелял в тебя, Николай?
Он ответил с мучительным усилием, но твердо:
— Я сам найду их…
В этих словах был весь Николай Бабюк — умирая, он верил, что будет жить.
А. Вороненко
Три звездных дня Леонида Сергеева
24 июня 1944 года тридцать вторая стрелковая дивизия вышла к Днепру.
Это был третий день наступления на Могилевском направлении. Началось наступление сокрушительной артиллерийской подготовкой. Две тысячи орудий на каждый квадратный километр — такой была плотность огня по позициям фашистов в районе Чаусы. А потом поднялась пехота. Через реку Проню, через проходы в проволочных заграждениях — от одной линии обороны к другой, три дня, пятьдесят километров — от боя к бою…
…И вот он, Днепр, Дошли!
Приказ: начать подготовку к форсированию. Застучали по всему берегу топоры: солдаты валили деревья, вязали плоты. Роте капитана Деменкова предстояло идти первой. Каждое ее отделение получило шестивесельную лодку. В три часа ночи солдатам — отбой, офицерам и сержантам — слушать боевую задачу.
Сержант Леонид Сергеев, невысокий крепыш, слушал, поглядывал да прикидывал. Днепр в этих местах не то чтобы очень широк, вроде Волги у Ярославля, но вот течение быстрое. А главное, левый берег низкий, а правый — двухъярусный: от воды этакий пляжик метров на сто, потом сразу взгорок круто вверх. Там, наверху, и засели фашисты. Молчат, изредка ракету над рекой подвесят или очередь дадут — так, для острастки. Завтра артподготовка, конечно, будет, а все же переправа как на ладони, да и на том берегу — пока еще добежишь до взгорка, уйдешь из зоны обстрела…