В доме родителей, у которых он жил, был проведен обыск. На чердаке удалось обнаружить валенки, пальто, костюм с брызгами, похожими на брызги крови. Экспертиза подтвердила: кровь по группе совпадает с кровью убитого бригадира. Николай был задержан.
Улик было слишком много, и в конце концов Николай сознался, что бригадира убил он. Как это нередко бывает с преступниками, тут же, облегчая душу, принялся рассказывать все до конца.
Случай оказался из ряда вон выходящим. Ничего похожего даже в богатой самыми невероятными делами практике членов оперативной группы не было…
Отец Николая, председатель колхоза, и бригадир тракторной бригады дружили. Вместе они не только работали, но и проводили свободное время. Нередко выпивали. Выпить председатель любил. Был он хорошим, уважаемым в районе работником, но слабым человеком.
Бригадир имел довольно еще молодую и смазливую, да к тому же незамужнюю сестру. К ней-то и зачастили «на огонек» приятели. Куда удобнее выпить спокойно и не торопясь, да еще в хорошей компании, чем дома слушать попреки недовольной пьянством мужа жены.
Мужчины приносили водку, хозяйка готовила закуску. Так стало повторяться все чаще, расходилась компания все позже. Потом председатель стал и вовсе на ночь оставаться у разбитной молодухи. Кончилось тем, что перебрался к ней жить.
В деревне догадывались об этом, но относились к увлечению вовсе немолодого уже председателя снисходительно. Мол, почудит мужик и перестанет.
Николай же, служивший тогда в армии, остро и болезненно переживал уход отца из семьи. Он писал взволнованные письма, просил вернуться. Отец и слышать не хотел. Тогда сын стал писать его сожительнице, убеждая оставить отца, грозя местью. Это тоже не помогло.
Пришло время увольнения в запас. Дома мать встретила сына грустным взглядом выплаканных глаз:
— Нету отца… у той он.
Состоялся решительный разговор Николая с отцом. Поговорили крупно, как мужчина с мужчиной. Председатель понял: нельзя не считаться с повзрослевшим сыном, тем более человеку, который у всего района на виду. И вернулся к семье.
Но слишком крепко держала его запоздалая любовь. Снова, таясь от людей, пробирался он знакомой тропкой к дому, где его всегда ждали. Только разве утаишь такое в деревне, да еще от взрослого сына.
От угроз Николай перешел к делу. Зазвенели выбитые стекла в доме разлучницы. Наутро председатель вставлял их заново. Николай снова бил — отец снова вставлял.
Сын перешел к еще более решительным действиям. Он решил сделать невозможными свидания отца с любовницей. А прекратятся они, судя по всему, лишь тогда, когда негде будет встречаться. И вот запылал дом, ставший для председателя своим.
Только и это помогло не больше, чем выбитые окна. Женщина стала жить у своей родственницы, продолжая и в ее доме принимать возлюбленного. Что ж, сгорел и этот дом, а потом еще два, куда перебиралась с остатками имущества ненавистная Николаю полюбовница его отца.
Поджоги совершал он с изощренной хитростью, позволявшей иметь алиби во всех случаях. Сунув тлеющий огневой снаряд в солому или иное столь же огнеопасное место, парень спешил в клуб, где начинались танцы или кино.
Все видели, что был он в самой гуще людей, когда раздавался крик: «Горим!» Зал мгновенно пустел, все бросались на пожар. Впереди всех бежал Николай. Потом его ставили в пример: «Вон, Колька то председателев как старался. Первым в огонь лез».
19 декабря наступила окончательная развязка этой трагической истории. На тропинке встретились Николай с бригадиром. Оба хмельные и возбужденные. Слово за слово — поскандалили. Николай упрекал бригадира, что тот свел отца со своей сестрой, разбив семью.
Скандал перешел в драку. После удара колом бригадир упал. Но распаленному злобой Николаю этого было мало. Он добежал до радиоузла, схватил там молоток и, вернувшись, нанес лежащему на снегу человеку более 30 ударов по голове. Молоток потом закинул подальше в снег…
Оперативная группа закончила свою работу в Николине. Наконец-то встали на свои места все детали этого необычного дела, не раз уходившего в сторону по ложному следу. Поджигатель и убийца был полностью разоблачен и предан суду.
Люди теперь могли спать спокойно. А Николаю пришлось полной мерой расплачиваться за совершенный им трагический шаг, за то, что злу противопоставил он во много раз большее зло, решив, будто сам может стать и судьей и исполнителем приговора.
Если день 19 декабря, «Никола зимний», крепко запомнился участникам предыдущего дела, то дата следующего происшествия твердо запечатлелась в памяти всех без исключения сотрудников областного управления внутренних дел. И вовсе не потому, что было оно из ряда вон выходящим, как случаи в Николине. Но на этот раз был брошен дерзкий вызов всем, кто охраняет общественный порядок…