— Семья у меня дружная, крепкая, — рассказывает М. П. Хомутов. — Дочь Света учится в девятом классе. Комсорг. Хотелось, чтобы пошла по стопам родителей, но это ей самой лучше знать. Сын Саша — в четвертом классе. Очень любит поэзию. Особенно Пушкина, Тютчева, Майкова. Любит на досуге послушать русские песни.
— Коллектив Заволжского отдела внутренних дел с огромным воодушевлением встретил решения XXV съезда КПСС, — сказал коммунист М. П. Хомутов, выступая на областном слете добровольных народных дружин. — Выполнение поставленных партией задач требует от каждого из нас повышения мастерства, умения находить все новые резервы в работе.
Он весь в этих словах: коммунист, боец.
А. Ваняшова
Стремительный майор
Этот весенний мартовский день был особенно удачным для молодого вора по кличке Пятнышко. В светлом элегантном пальто с меховыми отворотами, ловкий и красивый, Пятнышко действовал на глазах всей начинающей братии — Макони, Вафли и самого младшего Лопуха — с неугомонностью фокусника, не устающего изобретать все новые и новые номера.
Наступал женский праздник Восьмое марта, к витринам магазинов было трудно подступиться, и Пятнышко наслаждался своим скорым и безжалостным мастерством. Он нечаянно задел плечом бородатого профессора в очках, расшаркался в извинениях перед тоненькой блондинкой, небрежно оглядел стайку студентов, вежливо провел через тесную толпу людей приезжую старушку — и мгновенно исчез из магазина, чтобы через две-три минуты навестить другой…
— Ну, что, Лопушок, — ласковым баритоном советовал он курносенькому пацану, — учись скорее зарабатывать на жизнь! Держи-ка профессорское портмоне, его подруга-матушка перебьется в празднички и без подарка. У студентов поживиться нечем, остатки стипендии, однако и этот кошелечек… А блондиночка, оказывается, неплохо подрабатывает, жаль, не уточнил где… Наши глаза, Лопух, широки и пристальны — пригодится и небольшой старушкин ридикюль!.. Ну, да некогда разговоры разговаривать, помни, что я тебе сказал. Помни и служи!..
Пятнышко хотел заставить своих «шавок» служить ему верно и беспрекословно. Лопух только успел головой кивнуть в знак согласия.
Пятнышко понимал, что красоваться он мог только перед этими мальцами, несмышленышами, что его показного, рискового шика никогда бы не одобрил учитель Пятнышка по карманной части, хищный и хитрый Микеша. «Дурак, — сказал бы он резко, — мухи у тебя в голове все летают!» Пятнышко поминутно думал о том, что каждую секунду висит на волоске, вот сегодня жив-здоров, удачлив и молод, а кто знает, что будет через час, через два? Он уже несколько раз примечал вроде бы незаметного, сухого человека в штатском с быстрыми зоркими глазами. Пятнышко показал его своей шатии. Как только человек в штатском входил в магазин, Пятнышкину компанию как ветром выдувало. «Не пойман — не вор», — утешал он себя. — Микеша на воле, а ведь есть и другие «художники», как называет их уважительно Микеша, опытные мастера. Пятнышко никогда не видел их «в работе», в деле, зная о них понаслышке. Но они были где-то рядом — Фома, Худоба, Чихарь. «Не столкнуться бы где», — подумал он с беспокойством.
Передав украденное Лопуху и быстро спровадив его, несколько успокоившись, Пятнышко вошел в магазин на Кировской улице. Молоденький лейтенант вместе с двумя девушками выбирал часы. Трое друзей советовались, как лучше сделать надпись на серебряной пластинке, прикрепленной к дорогому портфелю. Здесь же покупали фарфоровую посуду, вазочки-конфетницы, изящные, отделанные серебром солонки, золоченые ложки, вилки, ножи. Милицейский капитан изучал под стеклом броши, серьги, кулоны. Пятнышко отошел в дальний угол, ждал, когда капитан ретируется, наблюдал за девушками и молоденьким военным. Косматый старик в бараньем треухе, в длинном нелепом пальто лез к прилавку. За плечами — мешок, то ли с буханками, то ли с барахлом. Тяжкое, с присвистом, дыхание. На улице начинало таять, а старик шаркал по полу старыми, подшитыми валенками с загнутыми носами, из дыр видны были портянки. У кассы он долго мусолил пятерки и десятки, пересчитывал, снова возвращался к прилавку. Увидал в стеклянной витрине золотые серьги с рубиновыми камешками, заклохтал, втиснулся между девушками, налег на милицейского капитана.
— Ты бы поосторожней, папаша, — поморщившись, сказал он.