Сколько надо, щенок!
Я очень виноват, сынок, но никогда не попрошу у тебя прощения. Так просто-напросто принято. Не смотри на всепоглощающую ночь, на глухие и безразличные звёзды, на самый холодный и вызывающий слёзы снег, а только береги и люби сестру, когда я умру. Откуда я знаю? Наверно, догадываюсь. Тебе помогут, сын, я пока что не могу.
Странно, что лёд не проглатывал жадно шатавшегося от школы домой самого Пашку. Пошёл бы он спокойно под воду или всё обошлось бы захлюпанными ботинками? Такой потрясный риск был неосязаем и неблагороден. Без ощущения опасности маленький школьник знай себе ходил и ходил по настилу, готовому в любой момент обрушиться брызгами и захватить в свою пасть ещё одну заблудившуюся душонку. Берег. Всё прошло. Фух-х-х.
Диагноз 2: твоему папке грозит абстиненция.
Даже родственники из соседней страны приехали. Павлик почему-то всегда только и делал, что радовался в такие моменты. А было бы из-за чего? Например, дядя Паша, тот самый полный тёзка, давал своему племянничку мгновения тощей и недопустимой мечты, которая служила только предзнаменованием лучшего мира. Этот мужчина, богатый, добрый, сильный, не чихвостит, колет бородой и усами, такой взбудораженный и ни о чём не беспокоится, да ещё и большим перстнем с цепями сверкает. Уехать бы с ним, да что толку, глупый ты человек? Что-то там будет роднее, чем частые оплеухи и оры без весомых причин? А эти родные глаза злющего родителя? Тут и базедовой болезни не нужно, чтоб они внушили трепетательный ужас. Какие искры сталелитейных заводов заменят их?
Вон как отцовские руки-экскаваторы зацепили дочку и тянут весь этот дар дядьке Паше. Это уже всё, финал нравоучительных разговоров.
– Не пей, брат, у тебя дети.
– Да на, возьми ты её. Забери! Ну забери! А, всё равно ты её воспитывать будешь.
Холодно. Дощатый пол без причин полируется прозрачным морозцем. От бравурных прощаний Пашке ещё больше не по себе. С какой стати его щёки так трижды покрываются неосознаваемыми поцелуями тёти Поли, дядиной жены? Ох уж эти зарубежные традиции. У нас тут дома коснуться друг друга ласково не могут, что эти люди себе позволяют?
нерождественская смерть.ico
Стоит сказать, что в этой истории достаточно трёх фото. Они мальчику так опостылели и улетучились с глаз долой. Однако из сердца ли вон? Новый год всё больше завоёвывал территории страны Душевные Ненависти, где руководители беспробуднейше пили и насаждали друг другу медали-синяки в борьбе за алкоголую власть. Паша проснулся и понял, что этот важный когда-то праздник все проспали самым трагичным образом. Где-то он слышал, что с похожим образом жизни пройдёт и весь год, но не знал, что сон одного из членов семьи окажется каким-то уж очень вечным.
Рождество ушло, и сдалась однажды навалившаяся дрёма. Пашка с сестрой оторвались от несладких снов, вышли из тёмной спальни и увидели, как ревевшая мать лупила по щекам лежавшего отца, а всё без пользы. Подушка окоричневилась от чего-то, а сын за всю свою жизнь не видел у папки лица строже, чем тогда.
Может, это я его убил своими уроками химии? Или она? Задушила или не задушила?
Белое лицо затмевало причитания родительницы и уносило в глубины беспомощности и вечно-потерянной невозвратности. Одетые наспех, трое шли по хрупавшему снегу к дому немного чеховского дяди Вани. Освободившееся от одного жильца родное жилище всеми включёнными лампочками и выдавленными глазами реальности зазывало оборачивавшегося Павлика обратно, сулило что-то малознакомое. Там лежал папка. Последний раз паренёк видел его в комнате как минимум с тремя людьми. Глубокая ночь разевала пустую нелунную пасть и пыталась хоть чем-то задержать эти свершившиеся события. Притворщица, ты подруга той самой красивой смерти из кухни, двойная агентша, помогавшая унести алкоголизированную душу почти опустившегося человека. Тут и сам гоголевский чёрт тебе не братик, ночка.
Дальше всё по плану. Первое фото с чёрной лентой на столе. Гранёный стакан с опохмеливающей жидкостью, кусочек хлеба, зашторенные беззеркальности, плачущие родственники. Первая смерть, а ведь на картинке папа моложе, чем он был. Пашку уже ничего не волнует, кроме поданной несравненной тётей Аней идеи-подделки о том, что можно было б отца его, мёртвого полубога, оживить при помощи электричества, может. И бред и не бред одновременно душили мысли этого человечка, да что уж там, любая уцепка желаема.
Вот эта первая фотография при долгих взглядах Паши вызывала визуальные hallucinations. Ночью парнишка наблюдал мигания, движения головой до такой степени, что хотелось зарыться после этого во все простыни при одновременном осознании нереальности происходившего. Всё в душе растоптано, новое состояние отражало потерю самого главного в то время. Дом обезличился, стал чужим и невообразимым, но что далее? Только звеневшие отцовские медали на костюме?