Она прошла небольшой тихий дворик, где сгущающийся сумрак рассеивал одинокий фонарь. Кирпичный старый особняк, старый тополь рядом, мокрый асфальт и клочья тумана. Ей захотелось закурить.
Она присела на перила подъезда особняка и достала сигарету. Легкий ветерок колыхнул ее волосы, нежно блеснувшие в свете фонаря.
Ей захотелось сейчас впасть в томное забытье. Ей захотелось таинственной неги в этой бархатной ночи. Ей захотелось случайной связи с благородным мужчиной, пожелавшим порока. Печаль вновь подступила к ее сердцу, стелясь рядом туманом и глядя на нее ночным небом. Слишком романтичный вечер.
-- Здравствуйте, мисс,-- услышала она вдруг за своей спиной голос,-интересно, кого это вы дожидаетесь на пороге моего дома?
Она, резко обернувшись, увидела молодого парня. Он непринужденно улыбнулся, но при взгляде на нее в его глазах отразилось немое восхищение.
--...Черт возьми... -- добавил он мгновение спустя.
-- Я? -- ответила она со спокойствием,-- Ну кого я могу дожидаться здесь в столь поздний час, если не вас?
Она с интересом наблюдала за метаморфозами его лица: он не знал, по-видимому, что ему и думать. Ее забавляло его удивление, а еще более -его старание, не смотря на оное, сохранить непринужденный вид.
-- Меня? -- переспросил он и, слегка склонив голову на бок и улыбнувшись, добавил,-- Вот уж чего не ожидал, так вашего прихода...
-- Я прошу прощения за столь позднее вторжение, сэр, я не хотела вас стеснить...
"Сейчас он скажет дежурную фразу, что-нибудь насчет того, что не стоило беспокоиться, потом простится...-- подумала она, чувствуя подползающую скуку,-- Еще совсем мальчик, лет девятнадцать... Он меня боится... "
-- Нет, мисс, вы меня нисколько не стесните,-- ответил он, усмехнувшись и глядя на нее с каким-то огненным упоением,-- но, право, ваше появление для меня -- такой сюрприз.
-- Для меня самой это -- сюрприз. Я сама заранее не знаю, где и когда я появлюсь. Но сегодня, видимо, выпала ваша очередь.
Ей начинала нравиться эта игра, то, что она рассказывала этому юноше и то, как он это воспринимал. Он подошел ближе.
-- Может быть, в таком случае,-- сказал он,-- нам стоит зайти в дом?
-- А ваши родители? -- спросила она развязным тоном.
-- Я сегодня сирота,-- ответил он, предлагая ей руку.
"Это становится уже интересно, "-- подумала она и поинтересовалась:
-- Как же вас зовут, прелестный юноша?
-- Для вас я -- Дэвид. А как ваше имя, миледи?
-- Графиня Арнгейм.
-- К чему эта официальность!
-- Тогда -- Оливия.
Они сидели в гостиной при свечах, так как Оливия не любила электрического освещения. Размытый свет отражался в хрустальных бокалах с красным испанским вином.
Воспользовавшись приглашением Дэвида, она смутно боялась стандартного продолжения такого знакомства -- приставаний, грязных домогательств и тому подобного, что испортит все ее впечатление. Но этого не было. Дэвид, по-видимому, был не меньшим шутником, чем она сама, и ему нравилось ей подыгрывать.
Глядя со стороны на их застольную беседу, можно было подумать, что она -- его давняя знакомая, старый друг, который внезапно явился и которого здесь всегда рады видеть.
Оливия смотрела на Дэвида сквозь призму размытого света и, слушая его разговоры, все больше убеждалась в том, что он не так прост, как ей это сначала показалось. И ей было жаль, что для него сейчас в его собеседнице существовала лишь ее красота. Оливия считала себя умной и оригинальной. А Дэвида, как ей показалось, это мало интересовало.
-- Я только одного не понимаю,-- замечал Дэвид непринужденно,-- Скажите честно: вы посетили меня потому, что хотели посетить именно меня, или...
--"Или"? Вы сомневаетесь в том, что я за вами уже давно наблюдаю, что я провожу дни и недели, изучая вас, ваши манеры, упиваясь вашей красотой, сходя по вас с ума?..
-- Я польщен проявлением такого внимания со стороны столь прекрасной леди, но увы, я слишком любопытен и поэтому вынужден повторить свой вопрос.
-- Чрезмерное любопытство не способствует продвижению в карьере, сэр.
-- Но, извините, по-моему оно отнюдь не чрезмерное. Наоборот, весьма скромное...
-- Это не имеет значения.
-- Вы увиливаете от ответа.
-- Черт возьми, а какая, собственно, разница? -- поинтересовалась она фатально тем тоном, которым задают риторические вопросы.
-- Видите ли, в чем дело. Если ваше посещение адресовано конкретно мне, если вы здесь именно поэтому (а не потому, что я просто подвернулся под руку), то это уже становится интересно. Тогда я захочу узнать вас ближе, узнать кто вы, откуда и чем я обязан такому проявлению вашего внимания...
-- Вы не поймете.
-- Вы в этом уверены?
-- Абсолютно.
Они взглянули друг другу в глаза -- его глаза горели, ее -- таили внутренний огонь. Она красивым жестом поднесла бокал с вином к губам и отпила глоток.
-- Вы задаете слишком много вопросов,-- произнесла она с такой интонацией, с которой говорят: "Я жажду твоих жарких ласк, любовь моя".
-- Потому, что предпочитал бы получить слишком много ответов,--ответил он не менее томно и страстно.
-- Неужели вам не приятно мое появление? Скажите -- я вас покину. А если нет -- наслаждайтесь, пока я с вами.
-- Вы безумно красивы.
Она молчала, глядя в его пылающие глаза, выдерживая паузу.
-- Вы сами не понимаете,-- продолжал он,-- на сколько вы прекрасны...
-- Вздор, я великолепно это понимаю,-- мягко возразила она, нежно улыбнувшись.
-- Оливия, мне хотелось бы засыпать вас комплиментами, любить вас так, как никто не любил, сходить по вас с ума... Но я не буду всего этого делать потому, что это будет слишком стандартным продолжением этого вечера. Я не хочу делать то, что вы от меня ждете.
"Ничего себе! -- подумала она,-- но, черт возьми, мне нравится эта самоуверенность!"
-- Бросьте, Дэйв,-- заметила она вслух,-- любовь -- затасканный атрибут нашей жизни и никогда не поздно о нем вспомнить. Надо дорожить беседой, когда есть о чем побеседовать. С вами интересно разговаривать, и давайте не будем сводить эту встречу к шаблону.
-- Вы играете со мной,-- сказал он с улыбкой.
-- Вы тоже.
-- У вас это получается профессионально.
-- Я всегда играю.
-- Зачем?
-- А что, по-вашему, значит "не играть"?.. Тем более что, играя, мне нравится жить разными жизнями.
-- А где ваше истинное лицо?
-- Оно такое, каким вы его видите. Оно всегда разное, всегда в соответствии с игрой, которую я играю. Оно отражает сущность игры.
-- Вы так изучаете людей?
-- А вы, по-видимому, решили меня исповедовать.
-- Меня интригует женщина, которую я в первый раз вижу, которая приходит ко мне сама и говорит, что давно уже меня знает.
-- Я этого не говорила.
-- Да?
-- Я тоже в первый раз вас вижу.
-- Ну, это уж слишком!
Он вновь посмотрел на нее так, как смотрят на женщин, которых боготворят, к которым пылают страстью.
-- Кто вы, Оливия, почему вы вдруг возникли в моей жизни?
-- Я -- та женщина, которая скоро отсюда уйдет, и которую вы больше никогда не встретите.
-- Ну почему же? -- улыбнулся он, до белизны в пальцах впившись рукой в подлокотник кресла,-- неужели вы даже не оставите свой телефон?
-- Нет.
-- Почему такая категоричность? Я вас разочаровал?
-- Женщина, оставляющая свой телефон, перестает быть загадкой.
-- Я буду следить за вами до дверей вашего дома.
-- Не выйдет.
-- Почему?
-- Прощаясь с вами, я прощусь с этим миром, уйду и брошусь в Темзу. И пусть врата рая станут дверями моего дома,-- с пафосом ответила Оливия.
-- Боже мой, не стоит этого делать. Избавьте меня от роли последнего свидетеля в расследовании вашей смерти,-- в тон ей заметил Дэвид.
Оба рассмеялись, но внезапно взглянув друг другу в глаза, замолчали, с упоениемую я в первый раз вижу, которая приходит ко мне сама и говори глядя в глубину души друг друга. Она поймала себя на мысли, что его пылкость захватывает все ее существо, погружая в туман под гипнотическим взглядом его черных глаз.