Воровка нервно оглядывается на амбала с лицом терминатора, затем бросает взгляд на часы и кидается к выходу.
Я падаю на кресло и начинаю внимательно следить за её передвижениями.
– Вадик, глазки потуши. Только попробуй девчонку тронуть. Я её просто припугнула. Проследи, чтобы карту нашли на полу, – я закавычиваю фразу движением пальцев, – и вернули владельцу.
– Это всё? – Мужчина не прочь поиграть в секретаря, поскольку работа у секьюрити однообразная и ему предстоит всю ночь караулить меня у кабинета. Я в свою очередь не прочь подкинуть ему обязанностей, потому что умом он не обделён.
– Уварова уволить с расчетом, а потом всем рассказать причину. Пусть лучше думают, перед тем как притащить в клуб кого попало.
– В чёрный список работников внести? – улыбаясь, уточняет Вадим и после моего кивка выходит.
Я невольно вспоминаю, как сама оказалась в Опиуме, и как рисковал один добрый парень, согласившись помочь такой стерве, как я. К счастью для Миши, после взорванной машины вся ответственность за меня перешла непосредственно к владельцу клуба, иначе бармена могли уволить уже несколько раз. Я не забыла, как он был добр ко мне, и настояла, чтобы Миша оставил должность разливалы и начал карьеру в дистрибьюторстве элитного алкоголя.
Когда разоблачённая преступница выбегает на улицу, успев за минуту до указанного времени, я возвращаюсь на стальную площадку, где меня уже ждут переживания.
Пятничная ночь ложится на клуб суматохой, хаосом, но к утру начинает гаснуть так же скоро, как вечером вспыхивала. Плевать мне, что каждый из работников и персонала уже обратил внимание на моё беспокойство, замаскированное под безразличие, но больше нигде я не могу найти хоть каплю спокойствия. Только здесь. На стальной площадке, под самым потолком, возвышаясь над разгорячённой толпой.
Едва вышагнув на площадку из коридора, я сразу замечаю перемену в зале. Клуб, обычно имеющий фиолетовый оттенок, вовсе другой сейчас, когда вышла из строя установка из десятка синих лучей. Несмотря на множество холодных лучей над барной стойкой, ряды желтой подсветки и вспышки белых стробоскопов, зал принял тошнотворный оттенок разлитой по снегу крови.
Только завидев моё лицо, уж не знаю, что на нём написано, администраторы нервными жестами дают понять, что причина поломки уже устраняется. Через десять минут зал принимает прежнее обличие, но в моей голове уже засела тревожная кроваво-пламенная картина.
За ночь я успеваю поискать спокойствие везде. Несколько раз ухожу в свой кабинет, столько же – в кабинет владельца, трижды спускаюсь в зал, решать рабочие вопросы, но, в конце концов, снова оказываюсь здесь. Ноги гудят, колени ноют, моля пойти и присесть, но я упорно стою, облокотившись на перила, согретые сотнями людских дыханий.
– Ты никак решила и обязанности охраны сама выполнять? – ко мне присоединяется Павел. Встаёт на почтительном расстоянии, не забывая, что мы на виду у всего клуба.
– Ты прекрасно знаешь, что я здесь делаю. – Перекрикивая музыку, огрызаюсь я. Паша наклоняется, чтобы ответить, но ближе не подходит:
– Знаю, но не думал, что ты способна на такие нервы.
Я бросаю на заместителя директора уставший взгляд в попытке разглядеть подтекст его фразы. Не нахожу. Приходится спросить напрямую:
– Ты только что назвал меня истеричкой?
– Да! – он смеётся, но так тихо, что я лишь вижу широкую ровную улыбку, но не слышу звука. – Но тебе позволено быть истеричкой в данной ситуации.
Будь мы в тишине, я бы ответила, а так молчу, но перебираю аргументы мысленно. Пару песен мы стоим молча. Паша следит за клубом так, будто бывает здесь не часто – с любопытством. Меня это злит, потому что я слежу отстранённо, ведь знаю каждый клочок наизусть.
Внезапно нашу компанию разбавляет Волохов.
– Есть новости, – сообщает он, втискиваясь между нами и цепляясь за ограждение. – Не очень хорошие.
После этой фразы меня не охватывает паника. Я сознательно подавляю все эмоции, чтобы холодно обдумать всё, что он скажет дальше.
– Княшич делов натворил. Заявился в гости к высокопоставленным человечкам. – Он умолкает и смотрит на мой профиль. Паша не выдерживает:
– Ну, и? Что за люди?
– Даже я толком не знаю. А не знал бы Даню, подумал бы, что случайные. Под руку попались.
Такую мысль я тут же отметаю. Мы все. Моё самообладание рвётся по швам, но я глубоко вдыхаю, чтобы залатать пробоины.
– Исполнительная власть, – продолжает Никита. – По нашим меркам мелкие людишки, но по совместительству друзья друзей Шахова.