Но я была достаточно умна, чтобы после нашей связи не надеяться ни на что с его стороны. Думаю, именно поэтому вселенная оказалась ко мне благосклонна. Следующим вечером он пришел в мой кабинет и, не сказав ни слова, запер за собой дверь.
21 октября, сб
Я опустила ладонь на его плечо и притянула ближе к себе, только потом моя рука скользнула ниже и увязла в неровностях на коже. Я ничего не смогла поделать с любопытством, хоть и твердила себе не обращать внимания, но разорвала поцелуй и опустила взгляд вниз.
Он был идеален с одной стороны. Мускулы груди резко обрывались и тенью падали на волны пресса. А с противоположной стороны он будто расплавился, как шоколадная фигурка. И это не один из тех шрамов, что украшают мужчин. Словно чан воска в тон его смуглой коже вылили на него, и вот он застыл в обезображивающих наплывах.
Не знаю, насколько это было бесцеремонно и неприятно для него, но я кончиками пальцев дотронулась до рубцов на коже. Провела по всей длине, от груди до бедра и подняла взгляд. Даня стоял неподвижно, на серьезном лице не отразилось ни одной эмоции, в глазах выстроилась зеркальная стена, которая не пропускала меня внутрь.
– Ты собираешься что-то спрашивать? – наконец, выдал он и глубоко вздохнул.
– Нет. – Шепотом ответила я, и мне действительно не хотелось знать. Как никто другой, я могла понять, насколько горько доставать в своих мыслях историю увечий. Спустя мгновение я вспомнила, чем мы занимались минуту назад. – Ты, кажется, меня целовал. – Сказала я и принялась обезвреживать ремень на его брюках. Даня продолжил стоять как парализованный, будто ждал от меня комментариев. Покопавшись в закромах своей головы, я не нашла ни одной стоящей фразы, потому сделала то, что первое пришло на ум. Я сухими губами коснулась его плеча, следующий поцелуй оставила уже над сердцем, очередной – на груди, а потом прикоснулась к застывшему воску на его рёбрах.
– Ты удивляешь меня. – Даня устроился поудобнее на столе, пока я стягивала брюки вниз по его бёдрам и опускалась на колени.
– Чем же?
– Отсутствием отвращения на этом личике. – Он провёл рукой по моей щеке и запустил ладонь в волосы, чтобы они не мешали мне его ублажать.
– После того, что мы делали друг с другом вчера, ты должен был заметить, что я не брезгливая.
На этот раз мы уже не были так скромны. Вчера мы будто боялись показаться испорченными, боялись обличить свою пошлость, оттолкнуть друг друга раскованностью, а сегодня уже признавались, чего хотим на самом деле. Даня, слыша, как я одобряю его действия стонами, уже не боялся показаться грязным. Изгибаясь на своём столе, пока он водил языком по мурашкам на моей коже, я с каждой секундой становилась смелее. Всё меньше стеснялась своих недостатков и всё больше себе позволяла. Мне было не страшно с ним выглядеть странной, от того мои руки и рот вытворяли такое, что раньше я видела только в порно.
Я взорвалась в этот вечер ярче, оглохнув на пару секунд. Потерялась в пространстве, эгоистично замерев, но тут же вспомнила, что я всё ещё с ним.
С этой ночи началось очень странное время нашего совместного существования. Мы знали тела друг друга до миллиметра. На его шраме я вскоре выучила каждую впадинку, будто это было чем-то важным, важнее, чем карта сокровищ. Он, даже не глядя, с поразительной точностью очерчивал пальцами треугольник из родинок на моей спине. При этом друг о друге мы не знали ничего. Нет. Это я о нём ничего не знала.
Так странно было смотреть на человека и читать все его эмоции, предугадывать, как он недовольно поведет бровью спустя секунду, или как его веки дрогнут после определенного услышанного им слова. При всём при этом ещё страннее было не знать ничего о жизни этого мужчины. Мысленно я вела эту игру. Придумывала несколько сценариев его жизни и могла только отметать что-то, а подтверждать – ничего.
У меня было множество версий на счёт его семьи. Я представляла его и беспризорником, сиротой. Допускала вариант, что каждое утро его ждёт дома мать, а может и оба любящих родителя, и не исключала, что семья его где-то далеко, может на карте мира, а может на карте души. Часто я раздумывала, куда же он едет после напряжённых ночей. Может, ищет спокойствия в уютном родительском домике? Или коротает время в роскошном особняке с двумя бассейнами и террасой? Или вовсе отправляется в одну из башен Москва-Сити, смотреть на столицу с высока люксовых апартаментов?