- Не стоит! - предостерег его директор; и вовремя - шар-клетка в мгновение ока ощетинился острыми длинными клыками-колючками, с которых капал темный древесный сок. - Хоркруксы отравляют вокруг себя все. Сок дерева стал ядовитым; летом вокруг дуба растут далеко не безвредные травы, а где-то земля и вовсе не может родить.
Действительно, если приглядеться, кору дерева испещряли темные полосы, а вымерзшая трава здесь виднелась из-под снега реже.
- Откройся, - приказал Гарри, и змеиное шипение послушно выскользнуло из его рта.
Тотчас же будто карающая рука протянулась к шару: втянулись колючки, ветки прильнули к стволу и стремились спрятаться в землю. Хоркрукс принимал его за хозяина, как всегда. Но это ведь не его душа. Да и может ли владение парселтарго считаться признаком души? Вот уж вряд ли. Гарри оглянулся на Дамблдора, но тот лишь печально и загадочно улыбнулся, обозначая слово «позже». И все же Поттер поймал иную ноту в его общем спокойном фоне - беспокойство. Директор по-своему боялся хоркрукса, жалел его и презирал одновременно. Он очень хорошо помнил, как дорого обошлось ему уничтожение чаши Хаффлпафф. И все же пришел. Почему?
- Потому что не в моих правилах отказывать в необходимой помощи или поддержке, - ободряюще кивнул старик. - Приготовь меч. Чем скорее ты сможешь, тем лучше.
Тем временем корни окончательно нырнули в землю, трусливо оставив на всеобщее обозрение охраняемое сокровище - маленькую вещь вроде короны, сверкающую в лучах бледной луны. Диадема Ровены Рэйвенкло, изящная и легкая, вольготно возлежала на подушке, оскверненная присутствием чужой души и жаждущая воссоединиться с хозяином.
Гарри сделал шаг, приподнимая меч. Рука мгновенно отяжелела, а мысли - рухнули с высоты в пропасть. Вспомнились печальные глаза Джинни.
Нет, не вспомнились. Она стояла здесь, на поляне, залитой лунным светом. Он никогда ее такой не видел. Всегда боевая, гордая Джиневра Уизли выглядела сломленной: тусклые волосы соломой рассыпаны по плечам, усталые глаза обвиняюще смотрят на него.
- Я люблю тебя! Почему ты не можешь ответить мне взаимностью, Гарри? Неужели ты такой бесчувственный?! - закричала она, плача.
- Я… Прости, - растерялся Поттер, отступая; Джинни, наоборот, сделала шаг к нему, протянула руки и упала на колени, безудержно рыдая.
- Тебе никто не нужен! Ты пропитан безразличием! А я могла бы быть верной женой, родить тебе детей! За что ты так со мной?
Гарри с ужасом обернулся на Дамблдора, но тот вряд ли смог бы оказать ему поддержку: застывший взгляд источал беспомощность, он явно тоже кого-то видел, кого-то совершенно другого. Вот он бессильно зажмурился и покачал головой, отказывая тому, кто, видимо, тоже любил его.
Это немного отрезвило Гарри, и он сделал несколько шагов, поднимая меч. Джинни исчезла, а вместо нее у самого хоркрукса появился Малфой, удивительно реальный, с тем же холодным взглядом, скрывающим слабость.
- Тебя легко провести, Поттер, - улыбнулся он высокомерно. - Ты все тот же доверчивый гриффиндорец. Я в опасности, мой герой, спаси меня и мою семью, ведь я так за них боюсь, плачь на моей груди… Как сопливо, - бросил он брезгливо.
- Что? - хрипло пробормотал тот, недоуменно моргая и все же чувствуя странную пустоту. - О чем ты?
- Я обманул тебя, - Драко наклонил светловолосую голову. - Я заставил тебя выдавать мне тайны, верить мне. Убедительно, правда? Сам в восторге. Когда станет опасно, истинный слизеринец уходит в сторону. Я бы устроил свою показательную гибель на твоих глазах, а сам вернулся бы туда, где мое место - к Повелителю. Ты бы залил слезами все, правда, Потти? Ты же такой одинокий и никем не понятый, маленький недоделанный герой?
Гарри почувствовал, как затряслись руки.
- Не смей! - закричал он, чувствуя, как ворочается внутри Тьма, просыпаясь ото сна.
- Это почему же? Думаешь, ты мне нравишься? Может даже речь о каких-то чувствах? Брось! - Малфой издевательски хмыкнул. - Ты просто…
Рыкнув и поняв, что еще чуть-чуть, и Тьма прорвется, он сделал единственное, что хотел больше всего - ударил по Малфою, разрывая… призрак.
«Нет, Геллерт, тебя здесь нет, - услышал он позади отчаянную мысль. - Но я помню твои слова и твои глаза, тогда они говорили правду, хотя и лгать умели прекрасно».
Это отрезвило его окончательно и, пока хоркрукс не собрал силы на новый мираж, Поттер поднял тяжелый меч и ударил им по диадеме.
Свист ветра в ушах превратился в нечеловеческий вой, вековой дуб пересекла свежая трещина, а диадема почернела, превратившись в покореженный кусок металла. Поток воздуха, полный бессильной ненависти, сбил его с ног.
Позади он услышал тяжелый вздох и шуршание мантии, но сил обернуться или спросить у директора, все ли в порядке, не было. Хоркрукс и борьба с ним выжали его досуха.
Маленькая диадема Рэйвенкло все еще оставалась красивой. Ее легко было представить в чьих-то темных волосах.
***
Кингсли привел в порядок последний отчет и спрятал в сейф последнее дело. В движениях его была скупая сосредоточенность человека, принявшего свою участь. Окинул взглядом кабинет еще раз: лампа, тяжелый стол с секретером, шкаф, стул, карта Британии с пометками, ничего лишнего. Наугад наложил на сейф еще несколько заклинаний - дольше повозятся, а может вообще уничтожат, не станут выколупывать.
Покинув душный кабинет, он с той же сосредоточенностью оглядел пустой Аврорат, все еще пахнущий кофе и сигаретами, будто все авроры лишь минуту назад покинули его. Взгляд упал на часы - прошло пятнадцать минут; много, им должно хватить, чтобы добраться до Хогвартса. Дамблдор все-таки очень предусмотрительный человек. Пока хватятся, пока обнаружат баррикады и наспех наложенную, сплавившуюся в непредсказуемую комбинацию защиту… Вскрывать не станут, проще взорвать. Если уйти в архив, то можно будет прихватить с собой двоих-троих на внезапности. Можно было отдать приказ привести все в порядок, но тогда они бы потеряли время и создали хаос, а нужно было планомерно расположить цепь приготовленных заклинаний замедленного действия. Это должен был сделать кто-то один.
Кингсли не сомневался, что погибнет, лучше бы - сегодня, чтоб не успели вытащить лишнюю информацию.
В голову слабо пытались лезть дурацкие мысли о жалости к себе, своей жизни, о надежде увидеть новый мир без Волдеморта, но Шеклболт был опытным аврором, не раз участвовавшим в захватах преступников, он знал истинную стоимость жизни и привык рисковать собой.
Пройдя в архив, он взял со стола обнаруженную пару часов назад листовку - такие внезапно оказались раскиданы по всему Министерству. Простая желтоватая бумага, очень плотная, на которой значилось: «Министр Скримджер - прихвостень Пожирателей Смерти!» Ничего ясного и фактического в статье ниже так и не обнаружилось, но даже сам Министр признал, что вышло убедительно. Верный Аврорат не усомнился - Скримджер долгие годы жизни провел в этом Департаменте, - но были и другие.
Они недооценили подготовку блицкрига, а именно блицкриг это и был.
В третьем часу в Министерстве стало шумно - какие-то одиночки, уже теперь неясно, кто именно, поднимали панику, цитировали эти листовки, кричали на углах. Когда безобразия приобрели массовый характер, зачинщиков было не определить, потому что вопили уже все.