- Хорошо. Почему вы с Панси расстались?
Расслабляется.
- Она стала видеть во мне… Как бы это сказать? Больше, чем надо. Когда я вру, когда я лукавлю, и даже все, что я чувствую.
- Разве это не то, что делал Гарри?
Теряется.
- Да, но у нее это выходило по-другому. И просто, наверное, не возникло ничего. Я хочу сказать, она больше не смотрела на меня влюбленными глазами, и… Она стала более закрытой и резкой, кажется, как раз тогда мы оба что-то поняли.
- Вы с ней спали?
- Нет, мы не стали.
- Почему?
- Ну, я был еще ребенком, как и она. Мне все время казалось, я ее разочарую и… Да много чего еще. Что кто-нибудь узнает. Родители не договаривались о нашем браке, а потом Лорд сам взялся за это дело… В общем, все к лучшему.
- А с Дафной?
- Упаси Мерлин, - качает головой, вздрагивая. - Она была ребенком.
- Ладно, сменим тему. Что ты почувствовал, когда увидел Панси с магглом?
Напрягается.
- Не могу сказать. Стыд. Мне было за нее стыдно. И… я был разочарован. Мне казалось, что уж она-то никогда бы не… предательство, знаешь? Мне казалось, она нас всех предала.
- А ты не думал, что это логично? Она ведь была против идей Лорда. Поиск счастья в противоположности, все такое.
С сомнением качает головой.
- Это… то, что в наших головах и нашей крови. Какая-то стена. Я мог смотреть на них, быть рядом с ними, гулял ведь я в Лондоне. Мог бы даже пожить при надобности с ними рядом, они могут быть любопытными и интересными, я даже говорил с ними, помнишь? Но спать? Это… выше моего понимания. По крайней мере, было. Время бежит, - вздыхает, - приходится мириться со всем этим.
- Каким ты представлял себе мир после победы Лорда? Ты ведь представлял?
- Многие представляли. У меня выходило плохо. Да, какое-то время мы были бы у власти, но все всегда зависело от причуд Лорда, к тому же, реальную власть он всегда оставлял в своих руках. Мы были бы вечно в его тени, бессильные, целиком от него зависящие. А наши дети? Их подарком на день рождения была бы Метка, их богом был бы сам Темный Лорд, с младенчества. Невозможно. Никто не вправе так поступать.
- Но ты ведь понимал, что после победы Министерства и Ордена все тоже будет непросто?
- Разумеется. В худшем случае нас приговорили бы к Азкабану, а имущество пустили бы на восстановление Министерства и экономики, на компенсации и сирот. В лучшем - мы бы сделал это на своих условиях. Истина оказалась, как всегда, где-то посередине.
- Тебя это не пугает?
- Пугает. Но это лучше, чем быть слугой Лорда. Да и хотя бы шанс есть. Я уверен в себе, что выкарабкаюсь из любой ямы. Особенно теперь, когда Поттер может помочь мне построить этот мир заново.
- Ты веришь, что у вас получится?
Кивает.
- Я обязан, иначе этот отморозок увидит мои сомнения и воспользуется ими, чтобы сбежать. Но не будем об этом. Кое-кому еще писать сиквел.
PS У взрослых героев я интервью не брала, все еще надеясь, что когда-нибудь напишу цикл рассказов о том, как все было у них. Но на вопросы отвечу.
========== Бонус-2. Пять шагов к себе ==========
От автора: не хотела упускать этот вбоквел. Поэтому он будет здесь.
Всю жизнь ты хорошая девочка и знаешь, что твои родители не посоветуют плохого. А потом оказываешься по ту сторону баррикад, не заметив, когда ты согласилась на подобное.
Ты не соглашалась. Просто ты всегда была хорошей девочкой. У слизеринцев это значит позволять семье делать как лучше.
Только поняла она это, лишь оказавшись на четвертом курсе перед лицом Лорда, этой маской смерти. Его красные нечеловеческие глаза ощупывали ее мысли, заливали ее сокровенное безжалостным светом, вскрывали ледяными пальцами череп.
Позволить им решать за тебя - вот что такое быть слизеринцем. Семья решит за тебя, а за семью решит Повелитель. Разве кому-то хочется, чтобы им повелевали? Панси видела лица тех, кого он “просматривал” - эти каменеющие от страдания лица, привыкшие быть открытой книгой. Она сама была такой же.
Марионетки для Лорда.
Поняв это, она не получила облегчения и во многом усложнила себе жизнь. Зато у нее теперь было кое-что, маленькое, словно фрагмент мозаики, но полностью ее личное. Собственное мнение.
В тот день она поклялась себе, что это был лишь первый, но не единственный ее шаг к себе самой.
Когда-то в глубоком детстве родители назвали ей несколько имен. “Ты должна дружить с ними, - сказали они, - это чистокровные дети уважаемых семей, твое будущее. Из них ты выберешь жениха”.
Панси выбрала Драко и с тех пор следовала своему выбору как могла. Но на пятом курсе, глядя ему в глаза, она сделала второй шаг к себе.
“Нам обоим станет проще, если мы будем только друзьями, Драко. Я не смогу жить рядом с тобой”, - сказала она, и слова легко вылетели из ее рта.
Они все были не просто любимыми детьми, и их родители не только хотели им добра. Они были инвестициями в будущее, а для кого-то и гарантией милости Повелителя.
Марионетки для семьи.
Второй кусочек себя ей подарил тот разговор с Драко, в котором они расставили точки над i и поняли, что оба не хотят судьбы чьих-то марионеток. Им действительно было проще остаться друзьями.
Невыполнение приказов Лорда считалось если не самоубийством, то потерей уж точно. Кем бы ты ни был, ты обязан делать то, что он скажет.
Скажет молчать, и ты промолчишь, скажет жечь, и ты станешь, скажет убить - ты убьешь. И не произнесешь ни звука.
Ты - строчка плана.
Панси не была хуже или лучше прочих. Она делала то, что говорили. Если на пути попадался маггл, что ж, тем хуже ему.
Но в пустой комнате, куда она заглянула просто для проформы, она сделала третий шаг к себе. Шаг, который причинил ей настоящую боль.
Он стоял перед ней, настороженный, напуганный, но не смирившийся.
- Кто ты? - спросил он. - Что вы здесь делаете? Зачем вам это?
Глаза у него были голубые до полного безумия.
Она не знала, что ему ответить. Она никогда в жизни не разговаривала с магглами.
Кто-то поднимался, чтобы проверить, почему она мешкает. Шаг был сделан до того, как Панси осознала, что делает.
- Прячься! - шикнула она. - Ну же!
Что-то в ее голосе подсказало ему поверить ей. Он забрался в платяной шкаф, а Панси кинула вслед заглушку. Закрыть уже не успела.
- Что стряслось? - спросил ее Гойл. - Поджигай и пошли!
Она кинула Insendio, надеясь, что оно погаснет раньше, чем пламя найдет пищу, или что его потушат.
Так она перестала быть строчкой в плане Повелителя.
Дом смотрел на Панси несколькими выбитыми стеклами, измазанными пятнами копоти стенами и облупившейся в тех местах краской. Дом был уютным, она помнила ковровые дорожки в коридоре, неживые картинки на стенах, и старое кресло-качалку в гостиной… Дом был как сама Панси, побитый, но уверенный в том, что переживет.
Слизеринка сидела на лавочке напротив дома и чувствовала себя глупо. Что она здесь забыла? Зачем сюда пришла? Что хочет сделать и сказать?
“Извините” - слабое утешение тем, кто пережил ужас и хаос пожирательского рейда. Даже если смертей тогда избежали.