- Ты перебрал. Хоть море крови пролей, он не придет. Зато от тебя ничего не останется. И тогда кто знает, чем ты будешь лучше Того-Кого…
- Семейство Лестрейндж сдохнет так или иначе! – стакан звенит о стол и медленно-медленно разлетается на части…
- Дурсль?! Что ты… - Дадли одним движением выбросило из киселя чужого сна. Он обнаружил себя держащим за руку кузена. Тот смотрел на него огромными удивленными глазами. Он резко выдернул по-прежнему сжимавшую запястье Поттера руку.
Нужно было срочно что-то придумать.
- Я?! Ты еще спрашиваешь?! Ты опять орал, как последний псих! – в его голосе возросла уверенность.
- А что же папочку с мамочкой не позвал, а? – кузен тоже пришел в себя.
- Ты считаешь, мне охота, чтобы отец шумел, а мать опять скакала вокруг? Черта с два! – Дадли поднялся на ноги. - Думал тебя за руку сдернуть, а ты, придурок долбанный, опять своей ма… - он осекся и замолчал, тяжело дыша.
- Что?! Так значит, ты видел?
- Чего? – буркнул Большой Дэ, посчитав, что отпираться бесполезно. - Какой ты алкаш и знакомые у тебя странные?
Поттер замолчал, уставившись на него. Через пару секунд Дадли понял, что кузен смотрит сквозь и, очевидно, пребывает в тяжелейшем ступоре. Сам он, впрочем, не удивился, только еще больше разозлился.
Все вопросы, все драки, ревность, все эти замалчивания, недосыпания, неясные имена порывом неконтролируемой злости начали вырываться наружу. В Дадли проснулся некто агрессивный и язвительный. Он схватил Поттера за плечи и затряс.
- У вас такое нормально? Кретин! Надоел уже со своей загадочностью! Да плевал я на твои тайны, ты, придурок чертов, дегенерат недоделанный! – шипел он сквозь зубы, тряся кузена, а затем одним толчком отправляя его на кровать.
- Я спросил тебя только об одном, Поттер! Я не лез к тебе все это время, я вообще тебя не трогал! Ты мне не нужен, понимаешь! Мне вообще на тебя плевать, я только хочу знать, кто же ты, черт возьми, такой?! Тебя каждый год увозят неясно куда, в твоих книгах написаны чертовы сказки, за тобой являются люди, одетые непонятно как и творящие непонятно что, твоих родителей убили неясно за что, ты сам непонятно кто! Да кто ты такой?! Почему тебе все время снятся убийства?! Почему в твоем чертовом альбоме нарисованы мертвые люди?! Ты… ты… ты…
Дадли бессильно упал на кровать рядом с пораженно молчащим кузеном. Он задыхался в вопросах, голова закружилась от нехватки воздуха и потяжелела. Стало чуть легче. По крайней мере, он высказал все, что его маниакально преследовало.
Гарри Поттер молчал. Снова. Как тысячу раз до этого. Как, наверное, будет молчать всегда.
- Уйди.
- И это все? – горько усмехнулся Дурсль, которому стало плевать – все карты на столе.
- Уйди, просто уйди! Сложно?! – выругался Поттер.
- Трус! – отчеканил тот и вышел, хлопнув дверью.
Некоторые вещи никогда не меняются, даже если меняются люди, сделавшие их.
***
Утро выдалось пасмурным, наконец-то собирался пойти дождь. Даддерс встал с кровати и понял, что ничего не изменилось. Жизнь постоянна, и даже если в ней что-то меняется… это тоже постоянно.
Во время завтрака Поттер делал вид, что ничего не было, Дадли усердно жевал, время от времени бросая на кузена неприязненные взгляды.
- Дидди, детка, ты вчера хорошо спал? – тихо спросила мать, подкладывая ему на тарелку щедро намазанный джемом тост.
- Отлично, - буркнул он.
Петунья замолчала. Потом нерешительно, даже скорее, вопросительно добавила:
- Вчера ночью я слышала шум.
- Тебе показалось, - перебил ее сын. – Я спал.
Женщина кивнула и украдкой посмотрела на племянника. Тот молча ел, глядя в тарелку. Лицо его было по обыкновению хмурым.
Что-то происходило. Она не знала, не могла понять. Поттер и ее Дадлик… они как будто дрались всю ночь, хотя ни синяков, ни соответствующего шума не было.
Вернон, позавтракав быстрее, чем обычно, уехал на работу. Это могло бы кого-нибудь насторожить, если бы кому-нибудь было интересно. Впрочем, самому Дурслю это было только на руку. Петунья, Дадли и Поттер остались сидеть на кухне, допивая чай.
Даддерс молча встал из-за стола и ушел на улицу, Поттер остался сидеть. Петунья почувствовала себя неуютно и начала убирать со стола опустевшие тарелки. Она нервничала, потому что племянник никуда не собирался уходить. Он словно ждал чего-то. Наконец, ей надоело его тягостное присутствие.
- Иди к себе, - дрогнувшим, но от того не менее холодным голосом велела она.
- Я не доел.
- Так доедай быстрее!
Вилка со звоном упала на тарелку, и раздалось:
- Почему вы не расскажете ему, кто я?
Петунья уронила от неожиданности чашку, которую мыла. От ободка откололся маленький кусочек. Она машинально выбросила испорченную кружку в ведро - в доме Дурслей подобных ущербных предметов не держалось. Исключая этого мальчишку.
- Перестаньте молчать! Я единственный раз вас о чем-то спросил! Можно и ответить!
«Ах, ответить! Если бы ты знал, о чем говоришь, хоть что-то знал о своей матери…»
Она продолжила мыть посуду.
- Он уже несколько дней пытается узнать, кто мои родители, почему их убили, кто мои друзья. Он смотрел мои учебники. Он знает, что такое заклинания и кто такие волшебники. Неужели вы хотите, чтобы его незнание привело к чему-то…
Гарри услышал, как тетя перестала мыть посуду.
- …опасному, - закончил он, выложив последний козырь.
- А почему бы тебе самому ему об этом не рассказать?! – неожиданно взвизгнула та, обернувшись, сминая в руках полотенце. Она вся дрожала.
- Потому что я не хочу сказать больше, чем нужно.
- Столько, сколько нужно мы ему уже сказали!
- Ложь – то, что нужно? Остроумно, тетушка, как и всегда! И вполне в вашем стиле. Он имеет право знать! Я всегда ненавидел вас и вашего мужа, вы ненавидели меня, но у него появился шанс жить иначе. Он сам его выбрал, не я! Я спас его год назад, он хотел узнать, зачем. ВЫ знаете, а он – нет. Вам есть за что меня ненавидеть, а ему? Сделал ли я ему хоть что-то, чего он не заслужил?
Петунья заметила, что пятилась все это время, только когда спиной почувствовала острый край столешницы. Мальчишка был страшен сейчас. И… он был совсем не похож на ее сестру. Она сжала губы. Сейчас она могла сказать «нет», отослать наглого племянника, сделать все что угодно!
Но все это она слышала, видела и понимала, что рано или поздно Дадли сам все узнает. И если ему и впрямь так важно… пусть. Пусть она потеряет его после этого знания, но ведь… если он хочет, если правда хочет…
Петунья нервно облизнула губы.
- Сегодня вечером мы с Верноном уезжаем в гости к его кузену. Дадли остается дома, - выпалила она и быстро вылетела из кухни.
Гарри вздохнул. Гермиона, наверное, была права. Война сильнее человека. Но если за спиной одного незримо стоят еще тысячи… быть может, есть шанс победить.
И да, пусть лучше Дадли будет ему никем, чем врагом.
***