Появление детей на собрании Ордена было неожиданностью.
Открывшая было рот МакГонагалл, по-прежнему считавшая, что им не требуется знать всего, тут же закрыла его. Последним, мягко подтолкнув смутившегося Рона, вошел Дамблдор, благожелательно улыбаясь. Можно было подумать, что он проводит собрание кружка, а не Ордена Феникса. Все молчали, кто пораженно, кто неодобрительно, а кто и согласно.
Курлыкнувший Фоукс сорвался с жердочки и алой вспышкой порхнул на плечо директору. Взрослые члены Ордена всколыхнулись, словно это был условный сигнал.
- Альбус, чем же дети могут нам помочь? - первой спросила миссис Уизли, с молчаливой укоризной глядя на директора.
Дамблдор загадочно сверкнул стеклами очков и, прежде чем ответить, мягко указал неловко стоящим Рону, Гермионе, Гарри и Джинни на свободные кресла. Это немного сгладило ситуацию, поскольку кресла появились врассыпную.
- Они не просто дети, Молли, - тихо проговорил он. - Они вдохновители нашей маленькой армии и наши последователи.
- Но это же смешно! - вскипела МакГонагалл. - Что они могут против взрослых Пожирателей?
На этот раз взгляд директора был строг.
- Возможно, не так много. Но не все Пожиратели - взрослые.
Молли Уизли ахнула.
- Так он… Тот-Кого-Нельзя-Называть… он использует…. детей?
- Профессор Снейп? - обратился директор к мрачно молчащему декану Слизерина.
Снейп недовольно поднялся и повернулся к собравшимся.
- Разумеется, - подчеркнул он, - никто из вас не знает, что последние два курса Слизерина (чистокровные, конечно же) уже участвовали в нескольких рейдах. К счастью для них, им еще не пришлось участвовать в массовых убийствах. Однако…
- Разве нельзя это просто остановить? Не выпустить их из Хогвартса?
Обернувшись на голос, Гарри увидел Тонкс, выступившую из тени Ремуса. Волосы ее медленно становились гневно-красного оттенка.
- Понимаю вас, дорогая Нимфадора, - кивнул Дамблдор. - Этот выход кажется самым правильным и разумным. Но есть столь же очевидные причины для бездействия. Пока.
- Не могли бы вы их озвучить, сэр? - смело спросила Джинни.
Снейп насмешливо хмыкнул, однако догадывался о настоящих причинах лишь он один.
- Конечно, мисс Уизли. Я уверен, вы поймете меня, - Дамблдор некоторое время помолчал, словно собираясь с мыслями. - Если я вмешаюсь сейчас, я объявлю войну. Дети будут приравнены к военнопленным. Это спровоцирует нападение на Хогвартс, к которому мы пока не готовы. Но не это главная причина. Вторую, я также в этом уверен, в силах назвать любой из вас.
- Сэр, - несмело вмешался хмурый Гарри, вызвав долю удивления у многих собравшихся, - вы имеете в виду свободу выбора? То, что каждый из них должен сам, на своей шкуре понять, какую сторону выбрать?
«Вот, значит, чему вы его учите, - подумал Снейп. - Преемника воспитываете. Эту бездарность еще можно чему-то научить?»
- Именно так, Гарри, - ответил директор так спокойно, будто Поттер назвал ему, скажем, простейший рецепт успокоительного зелья. - Может быть, не так прямолинейно, но суть верно.
Он помолчал минуту, давая членам Ордена осознать услышанное. После чего кивнул и продолжил.
- Также я хотел сообщить вам новости из Министерства, любезно предоставленные Артуром. Ставленники Волдеморта везде, - сообщил он, словно не замечая, как вздрагивают при звуках ненавистного имени. - Каждый департамент имеет в штате как минимум двух, и их почти невозможно рассекретить. Скорее всего, в окружении Министра Скримджера также есть предатели. Я уверен, - он выдержал паузу, - что истинный размах действий мы увидим слишком поздно.
- То есть как, слишком поздно? - хрипло поинтересовался Рон.
- Это значит, мистер Уизли, - неохотно пояснил Снейп, - что уже ничего нельзя будет сделать. Только смотреть, как убьют Министра и еще верных ему людей. Как объявят новый режим и начнут террор, если вам это слово о чем-нибудь говорит.
Рон обиженно засопел, но его никто не услышал в гуле возмущенных и обеспокоенных голосов. Смотреть, как Темный Орден захватит Министерство? Ждать зачисток и допросов по департаментам?
Трудно было поверить, что бездействие так необходимо сейчас.
Гарри был, кажется, единственным, кроме Дамблдора, кто не принимал участия в горячих спорах. Каждый должен осознать свой выбор. Навязанные истины умирают первыми.
Только скольким людям эта новая, настоящая истина будет стоить жизни: своей, родных, друзей?
Дамблдор также молча наблюдал за своим учеником, и в глубине его глаз крылась печаль.
***
Прошло четыре дня после памятного собрания Ордена, на которое впервые были официально приглашены представители АД. Сама АД тренировалась теперь едва ли не каждый день, сократив даже тренировки по квиддичу. Попасть в эту маленькую элитную группу официально стало невозможно. Значки, шарфы, золотой искристый феникс, выпускаемые после каждой тренировки, принадлежали теперь только им одним.
Поначалу Гарри лишь фыркал, встречая в коридорах эти знаки и ничего не значащие разговоры с хмурыми лицами, где мелькали значительные и тяжеловесные «Дамблдор», «Орден», «атаки» и «способы защиты». Немногие удерживались от соблазна показать себе и другим, сколь важную роль они займут в предстоящей войне.
Среди этих других был Невилл. Будучи одним из первых членов АД, он искренне готовился защищать свой новый дом, своих друзей, но не более того. Когда его останавливали в коридорах другие члены, чтобы вовлечь в обсуждение сплетен и тревожных статей в «Пророке» или чтобы в десятый раз обговорить каждую реплику Дамблдора, уже несколько потерявшую первоначальный вид, он терялся, смущался и старался отговориться срочными делами. Как ни странно, это только добавило ему уважения других членов АД: мол, знает что-то важное, но наверняка молчит по поручению Гарри.
Гермиона тоже хмурилась при взгляде на эти группки, переговаривающиеся в тихих углах. Всем своим живым и гибким умом она понимала, как чувствуют себя эти дети, стремящиеся выглядеть взрослыми. Понимала она и то, что большинство из них не видели крови, не вредили значительнее, чем подножкой, и в полевых условиях могут прыгнуть под заклинания, забывая о том, что этот бой может стать последним, ведь они герои - а герои не умирают в первом же бою.
Как ни странно, не поддался обаянию командного духа и маленький Бен Китон. Нахохлившись, он принимал похлопывания по плечу и пожатия рук членов АД, но никогда не участвовал. Его голоса почти не было слышно на занятиях, и если он говорил, то говорил что-то уж совсем значительное, а зачастую и неприятное. Единственными, кто пробивался через созданный им вокруг себя вакуум, были Гарри и Оливия Грей. Лив, поначалу увлеченная романтикой полигонов Выручай-комнаты и командным духом, быстро угасла, находясь рядом с Беном. Кажется, только ей одной он что-то объяснял и рассказывал. И она слушала, день ото дня становясь все молчаливее и все чаще крепко сжимая руку своего нового друга. Что, впрочем, не мешало ей шалить с подружками с прежним пылом, не забывая получать баллы сверху.