Леди Проуч поблагодарила клерка, а потом, громче и более пылким голосом, возблагодарила Небеса. Два приглашения, уже запечатанные и адресованные, были немедленно посланы; они были должным образом приняты. «Домашний прием спокойных часов», как называла его будущая хозяйка, вступил в решающую стадию.
Лина Ладдлфорд не была включена в список гостей, потому что предварительно приняла другое приглашение. В день открытия крикетного фестиваля, однако, она наткнулась на леди Проуч, которая примчалась с другого конца графства. Она выражала абсолютное равнодушие к крикету и почти полное безразличие к самой жизни. Она слабо пожала руку Лины и заметила, что день был просто скотский.
— А вечеринка? Как там все прошло? — тут же спросила Лина.
— Не говори об этом! — последовал трагический ответ. — И почему я всегда так несчастна?
— Но что случилось?
— Это было ужасно. Гиены не могли бы вести себя с большей дикостью. Сэр Ричард сказал так, а он бывал в странах, где живут гиены, так что он должен знать. Они практически подрались!
— Подрались?
— Подрались и прокляли друг друга. Это могла быть сцена с картины Хогарта. Я никогда в жизни не чувствовала себя настолько оскорбленной. Что, должно быть, подумали слуги!
— Но кто же все это устроил?
— О, разумеется, те двое, из-за которых я так переживала.
— Я думала, что они согласились во всем, в чем только можно согласиться: религия, политика, вивисекция, результат Дерби, отчет Фальконера; из-за чего же еще они могли поссориться?
— Моя дорогая, мы оказались настоящими дурами, сразу не подумав об этом. Один из них был настроен про-гречески, а другой — про-болгарски.