Расспросив батарейцев, где мне найти старшину и как он выглядит, пошёл в указанном направлении. А то судя по экипировке, вещевое снабжение в дивизии было налажено на хорошем уровне, а мы поистрепались, да и как-никак старшина на батарее второй человек после комбата, много чего от него зависит, начиная от жрачки и боеприпасов, и заканчивая обмундированием и остальным хабаром. Насчёт бани можно только помечтать, но от этого мы не страдали, успели помыться на днёвке в одной из деревень, во время нашей ретирады. А вот поменять форму, бельишко, а особливо портянки, оно бы не помешало. Да хотя бы тот же материал на подшиву раздобыть, и самый главный дефицит в армии — иголки и нитки. Кстати, насчёт подшивы анекдот вспомнил.
«Сидят, значит, три девицы нетяжёлого поведения в кабаке, расслабляются после "смены», ну и травят байки, какие с ними интересные случаи произошли под Новый год.
Сначала свою историю рассказала одна.
— Снял меня как-то один клиент на всю ночь, привёз на съёмную квартиру, я его хорошенько всеми способами удовлетворила, утром он меня проводил, хорошо заплатил, да ещё и новенький смартфон подарил.
— Ну, это ерунда, — молвила вторая, — вот у меня случай был. Снял меня один олигарх, отвёз в дорогой отель, сутки мы с ним кувыркались, а потом он мне свою машину подарил.
— Да врёшь ты всё, Люська! — не выдержала третья. — Вот у меня сюрприз был, я его как вспомню, так утекаю вся.
Сижу значит я дома под Новый год, жду постоянного клиента. Звонок в дверь. Открываю. В квартиру врывается существо, грязное, вонючее и зелёное. Первым делом бежит на кухню, быстро сжирает всё, что есть в холодильнике, сыто отрыгивает. Вихрем проносится по всем комнатам, выпивает все спиртосодержащие жидкости вплоть до духов. Ставит меня в позу бобра, долго имеет в обе дырки, забирает простынь и убегает.
— А простынь-то тебе зачем, — только и успеваю крикнуть я вслед убегающему по лестнице чудовищу.
— А это мне на подшив-у-у… — доносится снизу."
Лишь бы этого старшину в позу бобра не пришлось ставить. И человек чтобы хороший попался. Хотя бойцы почему-то старшину Панас Мойшевичем зовут, то ли прикололись, то ли и правда такое странное сочетание. Ну, так в армии ещё и звания существуют, дабы не вводить начальников в краску, а подчинённых не ставить в неловкое положение. Старшину я нашёл по запаху, в перелеске, там, куда меня и послали весёлые хлопцы, доберусь я до них, повеселятся они у меня, ох и научу кого-то «свободу любить». В батарее народу немного, найдётся и на весёлых свой находчивый. Колоритного типа мужик, сидел на пеньке возле пароконной повозки, и смачно чем-то закусывал. Судя по запаху, он ел самую кошерную пищу — сандвич с салом. Почему я подумал, что пища кошерная? А потому что на пеньке сидел явный представитель еврейского народа, чёрные волосы, карие глаза и выдающийся шнобель, не вызывали сомнений в его идентификации. Не хватало только пейсов и ермолки. Зато под носом росли усы, а-ля Тарас Бульба, ну а поясной ремень было неудобно затягивать на пивном животе. Шёл я как обычно, неслышно ступая по хвое, и если бы меня не подвел живот, который заурчал в самый ответственный момент, я бы успел подкрасться и незаметно стыбздить шмат сала, который лежал на пеньке рядом с ортодоксом. Но меня услышали чуткие уши, заметили зоркие глаза, жадный рот заглотил, оставшуюся половину трёхслойного бутера, а загребущие руки шустро убрали сало в командирскую сумку. И всё это одновременно. Сглотнув тягучую слюну и кинув руку к пилотке, представляюсь по всей форме.
— Товарищ, старший сержант, — разрешите обратиться? Помощник командира противотанкового взвода сержант Доможиров.
— Шо вы хотели, тавагищ Доможигов? — игнорируя звание, спрашивает старшина, вставая с пенька и стряхивая хлебные крошки с живота.
— Я пришёл насчёт котлового довольствия узнать, а то люди с утра не жравши, а обед уже кончился, — где мы можем сухой паёк получить?
— А вас уже поставили на давольствие? Документы есть?
— Должны были поставить, командир взвода этим занимается.
— Вот пусть командиг взвода с гасходом и подходит, если всё нагмально, вечегом накогмим. Шо-то ещё, а то у меня дела.