Это мы удачно зашли. Деревянный мост рухнул, но так как глубина реки была небольшой, всё-таки до весны ещё далеко, а осенний разлив явление достаточно редкое, то и машина, упав вместе с настилом, не утонула полностью, а её рубка торчала из воды, как у подводной лодки. Если бы фриц соблюдал правила дорожного движения, и ехал по правой стороне моста, то он бы кувыркнулся в речку вниз башкой. А он ехал посередине, и упал вместе с прогонами и мостовыми балками из толстых брёвен, да ещё крепко сколоченный настил смягчил падение. Поэтому танкисты, или точнее канониры, скорее всего не убились насмерть, а слегка обосрались, так как люки на крыше рубки начали открываться, видимо кто-то решил подышать свежим воздухом. Наведя оружие на цель, ждём, когда наружу выберется весь экипаж. А то выковыривай их потом из этой консервной банки. Бронегансы как вылезли, так и полегли под кинжальным огнём пулемёта. Тридцать метров это не та дистанция, чтобы промазать. Я тоже отстрелял один магазин, вроде попал, но на закуску кинул ещё парочку одноразовых лимонок. Вещь не автоматическая, поэтому грязевая ванна на гранаты не повлияла, сработали исправно. Целился я в открытый люк, но не попал, эфки разорвались на броне, с гарантией добив экипаж. Была мысль добраться до самоходки, и вдумчиво пошарить внутри, но посмотрев на то месиво из брёвен и досок, которое осталось от моста и обрушилось в реку, от этой мысли пришлось отказаться. С той стороны реки уже прилетали пули, и влипали в землю недалеко от нас, так что на месте уничтоженного экипажа я оказаться не хотел. Риск конечно благородное дело, — но рисковать своей жизнью, ради горстки патронов? А железяка со временем сама утонет, тем более сейчас она не опасна. Поэтому осмотревшись вокруг и немного постреляв для острастки по тому берегу, отползаем под прикрытие кустов ивняка и уходим, прикрывая отход взвода, по пути подбирая своё снаряжение. Правда, вторую половину пути пришлось преодолевать очень быстро, так как первые пристрелочные снаряды начали вспухать разрывами между рекой и опушкой. Поняв, что с захватом моста и плацдарма у них ничего не вышло, немцы сначала поставили заградительный огонь, а потом перенесли его на восточную опушку леса, так что после «лёгкой» пробежки по лугу, начался как обычно бег с препятствиями по лесу. Остановились мы только в двухстах метрах от опушки, задыхаясь от бега. Малыш вообще дышал как кузнечный мех, при его-то комплекции, такие спринтерские забеги не очень… Пройти походным шагом, с грузом на плечах, он мог хоть сколько, а вот быстро бегать был не силён. Помочь полку мы уже ни чем не могли, фрицы прорвались узким клином вдоль дороги, оттеснив первый стрелковый к востоку от Сверчково, и теперь наши окапывались в лесу. Эсесовцы же занимали оборону по противоположному от нас берегу реки, и вдоль Гжатского тракта, от деревни Труфаны на севере, до перекрёстка дорог на юге, ну и район к югу от автострады оставался за ними. Но эту информацию я узнал позже, когда после короткого артобстрела мы с Малышом вернулись на лесную опушку и начали собирать «в кучу» остатки взвода.
— Как дела, сержант? — подошёл ко мне капитан Прокудин, когда я уже почти закончил разбираться с наличием личного состава.
— Хреново, товарищ капитан, от взвода только половина в живых осталась. А вот кто убит, и кто ранен, не скажу. Списков личного состава у меня не было, а всех бойцов я не знаю. Вот те, что остались, отдельно записаны легкораненые. — Подаю я листок с фамилиями.
— Плохо, товарищ сержант, что боем вы не управляли и бойцов не знаете. Вот список вашего взвода, сверишь со своим, и отметь тех, кто в строю, остальных запишем в безвозвратные потери.
— А как в рукопашной управлять? Да и не обучен я взводами командовать. — Отмазываюсь я.
— Да видел я всё, сержант. Сам вот не удержался, и с третьим взводом на подмогу поехали. — Кивает он на свою перевязанную кисть левой руки. — Полроты полегло, но противника одолели. Занимайте позиции на восточной опушке и окапывайтесь. Я немного погодя подойду. Колечко у нас намечается, артиллерист. Так что не расслабляйтесь. — Чуть тише добавляет он.
— Прорвёмся, товарищ капитан. Бывало и хуже. Ещё и не из такой глубокой… расщелины выкарабкивались. — Не стал я выражаться при начальнике штаба.
— Прорвёмся, конечно, только раненых много, технику опять же бросать… — Отмахнув мне здоровой рукой, начинает рассуждать капитан, уходя в направлении штаба.
Возвращаюсь к своим и, озадачив Афоню составлением списков потерь личного состава, веду бойцов взвода на позицию трудармейцев. Как я успел заметить, потери они понесли немалые, а вот окопы начинали копать первоначальным составом, поэтому справедливо рассудив, что места всем хватит, я и решил занять пустующие стрелковые ячейки. Как говорится — кто первым поспел, тот и пострел. Приказ я получил, — «занять позиции на восточной опушке», а так как опушка она большая, то и займём те позиции, которые более выгодны в тактическом плане.