Она оживилась, когда Пэкстон рассказал о наших планах.
– На днях я проезжал мимо крутого нового скейтпарка, – подразнил он детей. Вандер и Офелия тут же проглотили приманку, сияя от возбуждения.
– Я не хочу туда, – заявила Роуэн.
– Мы прогуляемся. А папа останется с Вандером и Фи. Договорились? – спросила я, раскрыв перед ней ладонь.
– Ладно, – согласилась она без энтузиазма. Вообще ни капли.
Наш вечер был полон любви и радости. Даже Роуэн пару раз съехала с рампы. На попе, но все же. Мы с ней немного прогулялись, и я воспользовалась шансом для небольшого расследования.
Держа ее за руку, я задала мучивший меня вопрос.
– Ты не знаешь, почему твоей сестре не нравится, когда я помогаю с машинами?
– Потому что однажды, когда ты это сделал, она рассказала об этом папе за ужином.
– Да? Помоги мне вспомнить этот случай. Папа злился?
– Да, но голос у него был не злой. Только глаза. Он сказал, чтобы ты шла в его кабинет и ждала, пока он не придет за тобой. Ждать пришлось долго.
Я потянула ее за руку к повороту направо, чтобы вернуться туда, откуда мы пришли.
– Пойдем сюда. Насколько долго?
– Я не помню. Два сна.
– Два дня? Я не видела вас два дня?
– Нет, папа был зол. Офелия вылезла из кровати и пошла подслушивать. Я говорила ей не делать этого, но она никогда не слушается.
Я улыбнулась, убирая ее длинные светлые волосы за спину.
– Не всегда. Что сказала Фи?
– Она прибежала обратно, потому что боялась, что папа делает тебе больно. Она сказала, что слышала его, и он называл тебя плохими именами, и слышала, как он несколько раз ударил тебя. Но Фи врет, и много. Я не поверила ей.
– А чему ты поверила? – спросила я, чувствуя, как злость из прошлого просачивается мне в сердце. Наверху была комната, в которой он мог хоть убить меня, но нет, он решил сделать это там, где могли услышать дети. Как можно быть таким глупым?
– Папа сказал, что ты заболела и должна оставаться в своей комнате.
На этом я прекратила разговор. По ее голосу было слышно, что она поверила этому не больше, чем Офелия.
Глава девятая
Пэкстон
Лично я считал, что наш вечер прошел прекрасно. Все трое детей были в восторге от новости о новом ребенке и спорили, кто это будет: братик или сестричка. Конечно, девочки хотели сестричку, а Вандер – братика. Мне было все равно. Я хотел, чтобы моя чокнутая жена дала мне поблажку.
Мы вернулись домой позже, чем планировали, просто потому что нам было хорошо. Я отвел их в итальянский ресторан, где Габриэлла могла заказать все, что хотела без мяса, а дети могли наесться пиццы. Было хорошо, весело, но что-то было не так. Что-то всегда было не так. Габриэлла держала меня за руку, целовала, когда ее целовал я, но она была отстраненной, и снова между нами поднялась стена. Стена, которая, казалось, никогда не исчезала полностью. Она не давала мне построить устойчивый фундамент, который я должен был построить с самого начала.
Она открылась только когда дети уже в пижамах сидели перед телевизором за просмотром Диснея. Из-за стола кабинета я увидел, как она встает со своего места между Роуэн и Вандером и идет на кухню. Я не стал ждать, пока дети уложатся спать, и пошел за ней.
– Пап, принесешь мне сока? – спросила Офелия.
– Нет, никакого сока на диване. Иди на кухню.
– Когда досмотрю.
– Хочешь чай? – спросила Габриэлла.
– Нет, я бы предпочел один из твоих коктейлей.
– Да, я тоже.
– Знаешь, все было бы не так плохо, если бы ты просто говорила со мной.
Габриэлла прислонилась к столешнице и скрестила руки, меж надутых губ вырвался уставший вздох.
– Я пытаюсь напомнить себе, что ты больше не тот человек.
– Какой? Ты что-то вспомнила?
Ее рот приоткрылся, будто она собиралась что-то сказать, но потом она передумала.
– Нет, я не помню этого. Но хотела бы. Помнят твои дочери, и уверена, помнишь ты.
Я запустил руки в свои волосы, испуская такой же отчаянный вздох.
– Да, я знаю, о чем ты говоришь. Оговорка Офелии, когда мы забрали их?
– Она все еще помнит это. Роуэн рассказала мне в общих чертах, что случилось, может ты заполнишь пробелы? Я не хотела, чтобы она это делала.
– Ты спросила Роуэн? – Это разозлило меня, мы снова оказались на старте, но я должен был остановить это.
– Кто еще будет со мной честен?
– Это должно прекратиться, Габриэлла. Мы ничего не добьемся, если так будет продолжаться и дальше. Зачем ты втягиваешь в это Роуэн?
Габриэлла выпрямилась и пошла ко мне навстречу, а я благодарил Господа за столешницу между нами.
– Ты запретил мне видеться с детьми ради своих больных нужд. Как, блять, я должна реагировать на это? Ты слышал ее, Пэкстон. Ты до чертиков напугал их обеих, а потом сказал, что я слишком больна, чтобы видеть их. Что со мной было не так? Я уже начинаю думать, что тогда у меня тоже была травма головы. Ты лишил их чувства безопасности. Почему? Для чего?
Я принялся разглядывать грязь под ногтями, пытаясь придумать хорошее оправдание. Я в последнюю очередь хотел причинять боль Роуэн и Фи. Но оправданий не было.
– Я не хотел жену, которая так себя ведет.
– Как? Помогает в школе своих детей? Что это значит? А, подожди, ты о статусе чирлидера. Ты не хотел, чтобы я проявляла себя, чтобы не дай бог не привлекла к себе внимание. Внимание кого-то, с кем могла бы тебе изменить. Да, Пэкстон?
Я пожал плечами и устало выдохнул, не произнося ни слова.
Габриэлла фыркнула и ушла.
– Уложи детей спать. Я хочу прогуляться.
– Ты сбегаешь. Я не могу ничего изменить, Габриэлла. Это действительно было, но это не самое худшее. Подробности лучше оставить в прошлом, ну или по крайней мере пока ты не вспомнишь сама. Не знаю, чего ты от меня хочешь. Я больше всего хочу, чтобы сейчас у нас все было хорошо.
Габриэлла позволила мне взять ее за руку, но не посмотрела на меня.
– А если не получится, Пэкстон? Если нас уже нельзя исправить?
– Это неправда, дорогая, – тихо говорю я.
Она вздохнула и ушла от меня. Я уставился ей вслед, но не стал останавливать, надеясь, что она все же ошибаешься. Были ли мы слишком сломлены?
Неважно насколько это была правда, я собирался вбить очередной клин в наши отношения, и знал об этом еще до того, как начал действовать. Я не мог остановиться. Мне нужно было знать из-за кого она стерла историю звонков с телефона, и я понимал, что не остановлюсь, пока не выясню. Из головы не выходила мысль, что это мог быть Лейн. Только его кандидатура приходила мне на ум снова и снова. Кого еще она знала? Я смотрел, как исчезает ее силуэт, раздумывая над мучившим меня вопросом. Кто еще знал, что она от меня скрывает? Половину она даже не помнила.
Я предупредил детей, что через пятнадцать минут им пора спать, а сам зашел через компьютер в кабинете в свой аккаунт и просмотрел историю ее звонков. Два входящих вызова с одного и того же номера, один продлился две минуты семь секунд, второй пятьдесят шесть минут. Тем же утром. Кто это был?
Проверка номера ничего не дала. Программа меня обнадежила, а потом запросила данные карты. Но я узнал одну вещь. Это был техасский номер. Я знал только одного человека из Техаса, и у нее не было причин говорить с ней. Не задумываясь, я вбил номер в мой телефон и вернулся на кухню подальше от любопытных ушей и длинных языков, которые все расскажут мамочке.