Я не задумывалась о том, как долго его будет устраивать то, что я откладываю секс и прошу его всегда останавливаться, прежде чем сделать это. Но, глядя с его точки зрения, я понимаю, что это могло показаться, будто я специально отказываю ему в сексе, чтобы контролировать его.
— Но ты же знаешь, что это не так. Ты единственный мужчина, которого я люблю — когда-либо любила. Это должно что-то значить, — пытаюсь улыбнуться я.
— Так докажи это. Докажи, что ты не играешь со мной. — Он снова бросает вызов, и я вижу по его глазам, что он говорит серьезно.
Но… Смогу ли я это сделать?
Я поднимаю взгляд, чтобы встретиться с его взглядом, и мое решение становится твердым.
Это Басс. Мужчина, которого я люблю. Мужчина, которому я доверяю всем сердцем. И если ему это нужно, чтобы почувствовать уверенность в наших отношениях, то так тому и быть.
— Хорошо, — киваю я. — Я сделаю так, как ты хочешь.
— Хорошо. — Ворчит он, его глаза изучают меня в моем коктейльном платье.
— Иди к столу и наклонись над ним.
Глава 17
Джианна
— Иди к столу и наклонись над ним.
Я моргаю, думая, что не расслышала его.
— Ты хочешь, чтобы я… сейчас? — спрашиваю я недоверчиво.
В два шага он оказывается передо мной, большим пальцем приподнимает мою челюсть, и смотрит на меня сверху вниз.
— Покажи мне, что ты моя, солнышко. Покажи мне, что ты только моя, — говорит он со странной интонацией.
И когда я смотрю в его глаза — в эти стальные глаза, которые стали моим убежищем, — я киваю.
— Хорошо, — шепчу я, приподнимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его.
Даже на своих шестидюймовых каблуках мне все еще трудно дотянуться до него. Но когда мои губы встречаются с его губами, все исчезает.
Больше нет страха. Больше нет боязни. Есть только безопасность его рук, которые обхватывают меня, прижимая к себе, и тепло его тела проникающее в мое.
Сколько бы я ни жила, я не смогу забыть то счастье, которое расцветает в моей груди от осознания того, что он мой, а я — его.
Он двигается, маневрируя нами, пока я не чувствую, как твердый край стола ударяется о мою спину, и воздух покидает мои легкие от этого прикосновения.
— Басс… — разрываю поцелуй, поднимаю взгляд на него.
В нем есть вожделение, но есть и что-то еще. Что-то, что одновременно пугает и возбуждает меня.
— Я люблю тебя, — говорю я ему, обхватывая его шею руками и продолжая водить губами по его губам, медленно пробираясь по всему его лицу, пытаясь воплотить в жизнь то, что чувствую в глубине души.
Это необъяснимо, и слова не передают того, что он заставляет меня чувствовать, все, что он пробуждает во мне.
Вдруг он откидывается назад и смотрит на меня, прикрыв глаза, с непроницаемым выражением на лице. Прежде чем я успеваю спросить, не случилось ли чего, он разворачивает меня.
Упираюсь руками в край стола, чтобы удержаться на ногах.
Он стоит позади меня, его присутствие прожигает дыру в моей спине. И хотя поза странно напоминает ту ночь, я не позволяю панике овладеть мной. Я вытесняю ее из головы, отдаваясь моменту — мужчине, которого люблю больше всего на свете.
Его грубые руки пробираются по моим ногам и поднимают платье, оголяя мою попу.
Прижав мою грудь к поверхности стола, Басс ногой раздвигает мои ноги. Я быстро понимаю, чего он хочет, и уступаю ему, расширяя позицию.
Холодный воздух ласкает мои интимные места, и только мои трусики все еще разделяют нас.
— Басс? — Произношу его имя, щепотка неопределенности охватывает меня. — Может быть, мы можем… — Я прерываюсь, прикусив губу, когда его руки снова оказываются на моих ногах, и он медленно проводит кончиками пальцев по моим бедрам. — Мы можем сделать это лицом друг к другу? — спрашиваю я, немного не уверенная в себе.
Хотя я прилагаю сознательные усилия, чтобы не думать о той ночи, мое тело все еще помнит ее, и я едва могу сдержать дрожь.
— Скажи мне, солнышко, — его дыхание ласкает мое ухо, его грудь почти вровень с моей спиной, — скажи мне, что ты только моя. Скажи мне, что я единственный мужчина для тебя. Единственный, кого ты приветствуешь в своей тугой киске, — хрипит он, и вдруг его пальцы оказываются там, в том месте, которое жаждет его прикосновений.
Мои трусики превращаются в обрывки на полу, пока он ищет лучший доступ к моей киске, его пальцы проникают глубоко и находят меня мокрой для него — хотя когда я не такая?
— Ты единственный, — полу-отвечаю полу-стону я, уже забыв о своих прежних заботах, когда он начинает гладить меня, искусно щелкая по моему клитору и заставляя меня извиваться под ним. — Ты единственный мужчина для меня, — задыхаясь, говорю я, когда он вводит в меня два пальца, медленно и чувственно работая ими внутри и снаружи.