Поначалу я ее не вижу. Но слышу. И то, что я слышу, словно копье пронзает мое сердце.
— Джианна Гуэрра, или, правильнее сказать, шлюха ДеВилля? — говорит голос, смеясь. И я узнаю этот голос. Я люблю этот голос.
Нет! Басс не мог этого сделать. Он бы так не поступил.
Но когда я вырываюсь из хватки отца, я понимаю, что люди начинают глазеть на меня.
Один шаг. Два шага. Три шага.
И я вижу это.
Мои руки падают по бокам, и я чувствую, как все мое тело онемело — мое сердце разлетелось на миллион кусочков, которые уже никогда не собрать обратно.
Я владею каждой твоей частичкой, не так ли, солнышко?
Каждой частичкой.
Каждой чертовой частичкой, солнышко. Ты примешь всего меня, пока я буду трахать тебя. Я хочу видеть, как моя сперма вытекает из тебя. Твоего рта, твоей киски и твоей задницы. Не так ли, моя маленькая грязная шлюшка?
Да. Ты можешь делать со мной все, что угодно.
Слова эхом разносятся по комнате, звук шлепков плоти о плоть звучит еще громче. Мои стоны, его стоны.
Всё.
Я застываю на месте, видя, как Басс трахает меня на столе, видео снято из кабинета. Меня почти не видно, только его бедра, входящие и выходящие из меня.
Но ущерб нанесен.
Ущерб более чем нанесен.
Я все время качаю головой, надеясь, что это все дурной сон. Что меня не предал самым ужасным образом человек, которого я люблю. Что видео с моим участием не проигрываться на аудиторию более двухсот человек, которые уже достали свои телефоны, чтобы записать все, что можно. Что я не просто потеряла всё.
Он использовал меня.
Он использовал меня для мести.
Осознание этого поражает, и дыхание перехватывает в горле, легкие сжимаются и я хватаю воздух ртом.
Ощущения будто я задыхаюсь.
И пока люди продолжают смотреть на меня осуждающими взглядами, а в ушах звучат слова «шлюха», «проститутка», я с трудом удерживаюсь на ногах.
Как ты мог, Басс? Как ты мог…
Мое зрение затуманивается, глаза наполняются слезами. И все же я продолжаю смотреть эту сцену. Видео было смонтировано кем-то так, что оно было сообщением, чтобы люди знали, что я теперь шлюха ДеВилль.
Боль в груди продолжает нарастать, пока меня не охватывает пустота.
Человек, в которого я влюбилась. Человека, которому я доверилась. Человек, которому я отдала себя.
Он был иллюзией.
Он никогда не говорил, что любит меня.
Он никогда не говорил ничего, кроме того, что ему нужно владеть мной — по настоящему превратить меня в шлюху, которую все меня обрекают.
Боже, как он мог?
Подношу кулак к груди и стучу по ней, пытаясь хоть немного заглушить боль в сердце.
Перед моими глазами проносятся все моменты наших отношений, и я пытаюсь найти признаки его обмана.
Он так хорошо играл со мной. Я не могу не поражаться тому, как он играл со мной, используя все мои слабости, чтобы в нужный момент поймать меня на слове. А когда ему это удавалось, он превращал себя в моего защитника, заставляя меня доверить ему свою жизнь.
И я доверила. Это горькая правда, и поэтому это предательство так глубоко ранит.
Я так безоговорочно доверяла ему, отдавая всю свою любовь, а он просто растоптал ее.
Теперь я здесь… оболочка самой себя, пустота, которая эхом отзывается во мне и дает понять, что я действительно потеряла себя.
Но на этот раз… Я не думаю, что есть путь назад.
Я по немного выхожу из шокового состояния, и первое, что я вижу, когда начинаю осознавать окружающее, — это мой брат.
Микеле стоит прямо перед видеопроектором и наблюдает, как его сестру самым вульгарным образом трахает ее телохранитель.
Не отдавая себе отчета, я иду к нему, закрываю руками ему глаза и умоляя его не смотреть.
— Не смотри, — шепчу я, сердце разрывается еще больше от того, что мой младший брат стал свидетелем этого.
— Джианна! — выкрикивает кто-то мое имя.
К этому моменту толпа расступилась, похоже, никто не хотел находиться рядом со шлюхой.
Шепот — это достаточно плохо, все называют меня ругательствами, не подобающими ушам взрослого человека, не говоря уже о ребенке. Но я не могу оградить своего брата от всего.
И когда я вижу, как Кларк направляется ко мне, на его лице смешались стыд и гнев, все мое тело начинает дрожать, колени почти подгибаются.
Но когда он добирается до нас, то вдруг хватается рукой за сердце, пена появляется у него из рта, и он падает на пол.
Мертв.
Он мертв.
Я не могу даже позлорадствовать.