— Это так ты приветствуешь героя? — насмешливо спрашиваю я, закрывая за собой дверь и направляясь к нему.
— Точно, — качает головой, — где мои манеры? — Он быстро выбрасывает сигарету в окно и раскрывает руки, чтобы обнять меня.
Я даже не успеваю подумать, как моя рука вырывается, пальцы обхватывают его шею, и я укладываю его на стол, сметая все его вещи на пол.
— Черт, немного жестоко, не так ли? — Он продолжает шутить, бросая на меня ленивый взгляд.
Циско не боец. И никогда им не был. Он всегда был лидером — тем, кто приказывает другим выполнять его приказы.
И хотя у нас одинаковые телосложения, я знаю, что он не сравнится со мной, даже в моем полумертвом состоянии.
— Ты знал, — только и сказал я, стиснув зубы и сжимая пальцами его шею. — Ты, блядь, знал.
— О чем мы говорим? — спрашивает он, притворяясь невежественным.
— Ты знал правду о Джианне. Ты знал, что слухи не соответствуют действительности.
— Ох, — ухмыляется Циско. — Ну конечно, — его широкая улыбка возобновилась. — Именно поэтому я и послал тебя туда, не так ли? Чтобы слухи стали правдой.
— Прекрати нести чушь, Циско.
— Дядя, дядя. Ты портишь мой любимый костюм, понимаешь? — цокает он языком, поправляя пальто.
— Почему?
— А почему нет?
— Черт побери! — ругаюсь я, ударяя его головой об стол. — Имей приличие сказать мне, почему. Зачем ты подделал это видео? Почему ты так ненавидишь Гуэрра? Почему ты ненавидишь меня, мать твою?
— Я не ненавижу тебя, — выражение его лица сразу же меняется с игривого на серьезное. — Ты просто был идеальным козлом отпущения, — его плечи лениво пожимаются. — Видео… — он умолкает, — они называют их дипфейками3. В наше время ничему нельзя доверять, дядя.
— Ты знал, как я отреагирую. Ты, блядь, знал…
— Да. Я на это рассчитывал. И ты действовал блестяще. Видео с помолвки тоже было потрясающим. Я же говорил тебе, что она хороша в постели. — У него хватает наглости ухмыляться мне.
— Из-за тебя я… — Не могу поверить, как глупо я поступил, попав в его ловушку.
— Нет, дядя. Из-за тебя. Это ты ни разу не усомнился в том, было ли видео настоящее или нет, так что это твоя вина. Ты можешь стоять и обвинять меня сколько угодно, но я всего лишь дал тебе толчок, который был тебе нужен. Разрушение… Это все чем ты являешься.
Поднимаю кулак и бью его по щеке, чувствуя ожог от соприкосновения кости с костью.
На лице Циско все то же забавное выражение, даже когда я продолжаю наносить удары.
— Почему? ПОЧЕМУ? Скажи мне, блядь, почему! — кричу я, продолжая бить его, и кровь уже течет из его губ и носа.
— Потому что это весело, — тянет он, и из его уст вырывается маньячный смех. — Потому что бесконечно веселее наблюдать за тем, как люди барахтаются, чем за тем, как они счастливы.
— Ты болен, — рычу я на него. — Чертовски болен, — продолжаю бить, хотя запястье болит просто адски, кожа на костяшках пальцев содрана, но я продолжаю бить.
— Да! Я чертовски болен. Так что давай, дядя. Покажи, на что ты способен, — смеется он, его белые зубы окрасились в красный цвет, и он продолжает подначивать меня своими словами.
— Я убью тебя, мать твою, — говорю я, валя его на пол и пиная ногой в живот.
Циско начинает кашлять кровью, но смеяться не прекращает. Если не начинает даже больше.
— Ну же, ты не можешь сказать, что тебе не понравилось трахать ее. Так ли хороша ее киска, как о ней говорят? Давай, старик, поделись подробностями.
Что-то не укладывается в голове, когда я понимаю, что просто избиваю его до полусмерти, а он даже не защищается. Он наоборот подначивает меня, чтобы я ударил его посильнее.
Лежа на полу, Циско задыхается и отхаркивает кровь, но на лице продолжает играет извращенная улыбка.
Еще один удар, и я ставлю ногу ему на грудь, не давая подняться.
— Сделай это, — дразнит он. — Сделай это, блядь! — кричит он мне, и в этот момент я вижу только лицо Джианны, когда она уходила от меня навсегда. Конец жизни, которой у меня никогда не было.
И за это он тоже не заслуживает жить.
— Давай! — кричит он мне. — Сделай это, мать твою! Как ты думаешь, кто нанял тех людей, чтобы они тебя порезали? Кто, по-твоему, все это организовал? Потому что я знал, что ты попадешься на все мои ловушки, дядя, — смеется он.
Я так и застываю с расширенными от шока глазами.
— Ты… — Я запинаюсь, мой голос наполняется ужасом. — Ты нанял их, чтобы они порезали мне лицо? — недоверчиво спрашиваю я. — Зачем… Какого черта?