Верблюды, пасшиеся в степи, забрели на строительную площадку и мирно пощипывали траву возле фундаментов.
Ребята увидели таблички: «Улица Советская», «Площадь Энтузиастов», «Улица Прохладная». Никаких улиц пока не было и в помине. Кругом — одна выгоревшая трава. Чуть поодаль густой золотистой полосой рос ячмень.
Вдруг над простором степи поплыл тревожный звон: бам-бам-бам-бам!..
— Что это? — удивился Сережа.
— Обеденный перерыв. Видишь, вон стоит сигнальщик.
Сергей увидал вдали человека, который ударял камнем по куску рельса, подвешенному на перекладине,
— Пойдем вон туда, на гору, — предложил Рустем.
— А что там?
— Там прокладывают постоянный водопровод. Идем!
Ребята стали взбираться на гору Бурлящую. За скалистым выступом они увидели группу рабочих, обедающих в тени одинокого дерева.
— Вы чьи, ребята? — спросил молодой, рослый казах.
— Мы из городка, — ответил Рустем.
— Садитесь с нами обедать.
— Спасибо. Мы пришли, чтобы с горы посмотреть на наш городок.
— Молодцы. Пойдемте вместе.
Рослый рабочий с куском лепешки в руке легко вскочил с земли и направился с ребятами к краю обрыва, с которого всю степь было видно как на ладони.
Спутник Сергея и Рустема оказался общительным. Он уселся на обрыве и спросил:
— А вам кто-нибудь рассказывал о нашем городке?
— Нет. Мы и сами его видим. Вон он!
— Да, таков он теперь. А каким он будет через два-три года — вы знаете?
— Нет, не знаем.
— Ну, я вам расскажу.
Ребята сели на траву.
— Сейчас наш поселок пока что в шутку называют городком. А скоро он настоящим городом станет. Вот, смотрите, что тут будет построено…
Приветливый парень говорил, а перед мысленным взором ребят предстал большой, правильно спланированный, зеленый город в степи. По его улицам, мимо белых двухэтажных домов, мчатся вереницы автомобилей.
Центр города — это десятки кварталов жилых домов. Северная окраина — школьный городок. Здесь возвышаются здания средней школы, двух техникумов, сельскохозяйственного института. Южная окраина, что у подножья гор, — зона отдыха. Тут тенистый парк культуры и отдыха со спортивными площадками и бассейном для плавания. Здесь же стадион на десять тысяч человек. Зимний кинотеатр.
Восточную окраину завершает медицинский городок, где утопают в зелени корпуса городской больницы и коттеджи дома отдыха.
А на западе выросли корпуса трех заводов — хлопкоочистительного, маслобойного и консервного. Туда по утрам автобусы доставляют тысячи рабочих и работниц.
— Ну как, хороший будет у нас город? — спросил рабочий, закончив рассказ.
— Хороший! — в один голос ответили ребята.
— То-то! Скорей подрастайте да помогайте строить!
Когда снизу послышались удары в рельс, извещавшие об окончании обеденного перерыва, Сергей и Рустем спустились с горы.
— Ну, теперь обязательно пойдем на охоту! — потребовал Рустем. — Камыши вот они, рядом. Идешь?
— Да. Только не будем забираться в камыши.
Перед тем, как войти в густые заросли, ребята сели на сухую траву. Сергею попал камешек в башмак, и он стал переобуваться.
Рустем, покусывая былинку, спросил:
— Что по-твоему главное в человеческом характере?
— Наблюдательность, — не задумываясь, ответил Сергей.
— Почему ты так думаешь?
— Я не думаю — знаю. Наблюдательность — это все. У меня такое правило: наблюдай и запоминай. Знаешь, как это полезно в жизни!
— Нет, не знаю.
— Эх, ты! От наблюдательного человека ничто не укроется. Вот пример. У тебя три пуговицы пришиты мамой, а одна — тобой.
— Как ты угадал?
— Путем наблюдения. У трех пуговиц нитки идут крест-накрест, а у четвертой — беспорядочно. Понял? Или вот еще пример. Тебе сегодня умываться было лень, и ты лишь правой рукой ополоснул лицо, а левой и к воде не притрагивался. Точно?
— Точно! — засмеялся Рустем, глядя на свои руки. — Вот это здорово!
Он швырнул обкусанную былинку и торжественно произнес:
— А у меня главное — дерзание. Я больше всего люблю смелость. «Смелого пуля боится» — знаешь? Вот сейчас мы пойдем в камыши. Твоя наблюдательность там едва ли пригодится, а смелость — в первую очередь. Пошли!