- Слушай, - строго сказала женщина, с которой был Рэймонд Форд, - я имею право забрать мои боты.
Корин сперва вздрогнула от неожиданности, но потом сообразила, что женщина обращается не к Рэймонду Форду, а к кому-то, кто появился в двери: к горящей сигаре.
- Я же сказал, - ответила сигара, - ресторан на замке. И останется на замке, пока босс не схоронит брата. У тебя полдня было. Могла сто раз боты взять.
- Да ну? - сказала женщина, которая была с Рэймондом Фордом.
- Ага, - ответила сигара, покраснев сильнее, - боты в кухне не держат. По-моему, ясно.
- Слушай, - не унималась женщина, которая была с Рэймондом Фордом, я по дороге на вокзал заеду в участок, к фараонам, понял? Человек имеет право забрать свою собственность.
- Пойдем, прошу тебя, - сказал Рэймонд Форд, беря женщину за руку. Не отдаст он тебе боты, сама знаешь.
- Хочешь, иди. А меня не торопи, - огрызнулась женщина, - я без бот отсюда ни шагу.
Со стороны двери донесся звук, напоминавший смешок.
- Ноги замерзли - открой чемодан. У тебя есть чем согреться. Заложи за воротник.
- Мама, пошли. Прошу тебя, - взмолился Рэймонд Форд, - ты же видишь, он тебе ничего не отдаст.
- Мне нужны мои боты.
Дверь хлопнула. Боязливо подняв глаза, Корин увидела, что сигара исчезла.
Мать Рэймонда Форда вдруг сделала несколько отчаянных прыжков по скользкой дорожке, потом, опасно резко затормозив, все же удержала равновесие и принялась стучать кулаком по темной витрине ресторана, той самой, где обычно на колотом льду таращили глаза омары. Работая кулаком, она выкрикивала слова, которые приводили Корин в смущение, если она замечала их на стенах и заборах. Корин почувствовала, что мистер Миллер крепче сжал ее предплечье, но приросла к земле, потому что напротив нее стоял Рэймонд Форд.
Он заговорил с Корин громко, заглушая голос бранившейся прямо за ее спиной матери.
- Прости, что я не пришел к тебе на день рожденья.
- Ничего.
- А как твоя собака?
- Нормально.
- Хорошо, - сказал Рэймонд Форд и, снова подойдя к матери, потянул ее за рукав. Женщина без труда стряхнула его руку и уняться не пожелала.
Мистер Миллер, грея ладонями замерзшие уши, шагнул вперед.
- С радостью подкину вас, друзья, до вокзала, если вам туда, прокричал он.
Мать Рэймонда Форда перестала грозить кулаком и скандалить. Встав спиной к витрине, она вгляделась в потемках в Миллера, затем в Корин и снова в Миллера. Рэймонд Форд указал на Корин большим пальцем:
- Она моя знакомая.
- Вы на машине? - спросила миссис Форд у Миллера.
- Как бы я иначе повез вас на вокзал?
- А где машина?
Миллер махнул рукой.
- Вон там.
Миссис Форд рассеянно кивнула. Напоследок она повернулась к витрине еще раз и употребила непристойный англосаксонский глагол в повелительном наклонении. Миллеру она сказала:
- Поехали отсюда, пока я не спятила.
Она устроилась на переднем сидении, рядом с Миллером, а дети сели сзади с чемоданами. Машина, трогаясь с места, забуксовала, затем встала ровно и покатила.
- Меня нанимал не этот тип, - ни с того ни с сего заявила миссис Форд. - Тот, что меня нанимал, - джентльмен, - сообщила она, обращаясь к профилю Миллера. - Слушайте, а могла я вас в ресторане видеть?
- Едва ли, - сказал Миллер сухо.
- Живем в этом вшивом городе?
- Нет.
- Работаем?
- Мам, ну чего ты привязалась к человеку? Тебе зачем это знать?
Разозлившись, миссис Форд обернулась.
- Тебя забыла спросить. И не лезь, пока не спросят, - приказала она. - Надо будет - спрошу...
- Я - секретарь барона фон Нордхоффена, - желая восстановить в автомобиле мир, поторопился объяснить Миллер.
- Да-а? Немца-перца-колбасы? - недоверчиво переспросила миссис Форд. - А чего тогда ездим на фордаке, а не в лимузине?
- Видите ли, эта машина принадлежит лично мне, - холодно объяснил Миллер.
- Тогда другое дело. А то я удивилась. - Миссис Форд с, минуту поразмыслила, а затем обратилась к профилю Миллера грубо и враждебно. Нечего нос драть, мальчик, - сказала она. - Не люблю, когда нос дерут, тем более я сейчас не в настроении.
Миллер, немного струхнув, откашлялся.
- Уверяю вас, - сказал он, - никто и не думает задирать нос.
Миссис Форд быстро опустила стекло и, вынув что-то изо рта, выбросила в темноту. Закрывая окно, она заметила:
- Я сама, между прочим, из приличной семьи. У меня все было. Деньги. Положение. Шик. - Она взглянула на Миллера. - Сигаретки случайно не найдется, а?
- Нет, к сожалению.
Она пожала плечами.
- Понимаете, я хоть сейчас могу вернуться и сказать отцу: "Пап, устала я по свету шататься. Хочу дома пожить, отдохнуть немного". Он с ума сойдет от радости. Будет самым счастливым папашей на свете.
Мать Рэймонда Форда помолчала. Когда она заговорила снова, голос ее был не оживленным, а тоскливым.
- Беда моя отчего - замуж неудачно вышла. Вышла за парня, который мне ну совсем был не ровня, вот беда-то. Как ни погляди.
Миллер не сумел сдержать любопытство.
- Муж умер? - осторожно поинтересовался он.
- Я была хорошенькая глупая девчонка, - расчувствовавшись, вспоминала мать Рэймонда Форда.
Миллер повторил вопрос.
- Почем мне знать, жив он или помер, - огрызнулась она. Потом вдруг выпрямилась на сидении и стала протирать заиндевевшее окно подушечкой большого пальца. - Приехали, - с сожалением заметила она и, обернувшись, обратилась к сыну: - Так, слушай. Я не шучу. Только попробуй уронить чемодан, чтоб он как прошлый раз открылся.
- Ремни порвались, - оправдывался Рэймонд Форд.
- Ты меня понял. Получишь по шее, - пообещала ему мать, нащупывая ручку на дверце. Миллеру она напоследок бросила: - Спасибо, что подбросил, карьерист, - и вышла из машины.