Таким образом, выполнявший фактически функции координирующего интервенцию центра генеральный штаб главного командования армий Антанты предусматривал в начале 1919 г. лишь одну крупного стратегического масштаба операцию: установить взаимодействие южных и сибирских белых войск. Другими словами, главный удар должен быть нанесен с юга, и притом силами только одного из участников интервенции — Англии. Всем остальным находящимся уже в России группам войск интервентов, в том числе и северной, активных задач не поставлено 192,
Хотя в записке и говорилось, что скорейшее уничтожение большевизма является жизненно важной необходимостью для Антанты, план выполнения задачи пронизан пассивными решениями, о координации же действий белогвардейских войск в записке вообще нет ни слова.
Прошло около полутора месяцев, и на свет появился 6 марта 1919 г. новый документ — доклад главного командования армий Антанты 193. Без обиняков доклад начинается на этот раз с категорического заявления, что «задача Антанты в России состоит в первую очередь в военных действиях...». Остановиться на этом документе надо еще и потому, что авторы третьего и четвертого томов «Истории гражданской войны в СССР» именно на нем построили свою концепцию о первом комбинированном походе Антанты и притом допускают целый ряд неточностей.
Доклад от б марта 1919 г. уделяет много внимания состоянию и боеспособности всех белогвардейских армий. Вот вкратце характеристика их, как она записана в названном документе.
Северная группировка: налицо 34 690 солдат и офицеров, из них интервентов 22 920. Состояние войск и обстановка таковы, что «никакие серьезные действия не могут быть предприняты с Севера с помощью русских сил. Антанта должна ограничиться там сохранением достигнутого положения». Вопреки этому, не допускающему никаких кривотолков выводу главного командования Антанты, авторы четвертого тома, ссылаясь на этот же документ, записали (стр. 16): «Войска интервентов, действовавшие от Мурманска, должны были соединиться с фронтом Юденича и белоэстонцами под Петроградом».
Восточная Россия и Сибирь: «фронт в Западной Сибири пока оборонительный фронт, на котором по может быть предпринято никаких серьезных усилий и где союзники должны ограничиться сохранением достигнутого положения». Вопреки приведенному заключению из доклада, авторы четвертого тома на стр. 16 записали: «Главный удар по Советской республике Антанта предполагала нанести силами армии Колчака». В докладе ничего не говорится о начавшемся 4 марта решительном наступлении Колчака от Урала к Волге, несмотря на то что соответствующие директивы были Колчаком отданы — первая уже 6 января 1919 г., noli горная 15 февраля того же года, т. е. за полтора — дна месяца до составления доклада. Каковы бы ни были причины этого факта, сам по себе он является еще одним подтверждением того, что координирующий (фактически) центр интервенции сам не был в курсе происходящего.
Добровольческая армия Деникина. Назвав ее «довольно сложным военно-политическим организмом», авторы доклада подчеркивают, что положение и боеспособность ее «сомнительны»: нет у нее собственных ресурсов, правительство Юга не способно ее обеспечить, в народе она непопулярна. Касаясь Донской казачьей армии, антантовские генералы записали, что она небоеспособна и «мало оснований для того, чтобы на нее полагаться при действиях в России». Отрицательная оценка южнорусских белогвардейских сил со стороны верховного командования Антанты не привлекла внимания авторов четвертого тома. Ссылаясь на этот же доклад, они пишут, что Антанта рассчитывала на то, что в результате «встречного наступления армий Колчака и Деникина к Волге» произойдет объединение сибирской и южной контрреволюций « Деникин получит возможность «ударить по центру Советской республики с юга».
Мы не приводим аналогичного сопоставления данных о Юдениче, Польше и др., так как и в отношении их боеспособности и роли в комбинированном походе авторы четвертого тома находятся в таком же противоречии с заключениями и выводами того же доклада. Противоречия эти заслуживали бы самого пристального внимания и самого тщательного исследования, если бы авторы четвертого тома в подтверждение своих выводов и концепций приводили другие документы, указывали бы на определенные новые архивные или литературные источники. Но этого нет. Из сказанного, конечно, не следует, что опубликованные в названных сборниках белогвардейские документы должны быть приняты на веру безоговорочно и некритически. Не может не вызвать подозрений факт, что антантовский генштаб дал всем без исключения белогвардейским группировкам самую отрицательную аттестацию и считает, что не только сейчас ни одна из них не боеспособна, но нет уверенности, что они вообще когда-либо будут в состоянии выполнить стоящие перед ними задачи «возрождения своей страны». Исследование этого вопроса выходит за пределы нашего труда. Мы стремились лишь показать, что, несмотря на все попытки, империалистам не удалось создать единый всеми признаваемый центр планирования и руководства действиями отдельных группировок как войск интервентов, так и белогвардейцев. Умаляет ли такого рода вывод контрреволюционную, агрессивную роль Антанты? Конечно нет, и ни в малейшей степени. Наиболее наглядно и легко убедиться в этом на примере Англии.
Читатель уже знает, что войска и представители английских империалистов были первыми на месте и на Севере, и на Востоке, и в районе Каспия, и в Прибалтике. Но, как свидетельствует цитированное выступление
Черчилля 15 февраля 1919 г. в Высшем военном совете, результаты интервенции их не удовлетворяли. Крупнейшую роль тут играло внутреннее положение Англии, и прежде всего выступление трудящихся и солдат против интервенции 194. В марте 1919 г. Англия объявила о решении эвакуировать войска с русского Севера. То был лишь очередной трюк консерваторов, рассчитанный на успокоение внутри страны и нажим на своих союзников-единомышленников, отвергших предложение Черчилля объединить средства и силы и руководство ими в одном органе. Никакой эвакуации не было произведено, а в мае последовала официальная отмена мартовского решения: успехи колчаковцев в период большого весеннего наступления от Урала к Волге вселили новые надежды и английских империалистов. Как-никак благодаря трюку с объявлением эвакуации им удалось «пережить» наиболее сильную волну недовольства интервенцией и дождаться лучших времен, когда победные реляции об успехах колчаковцев можно использовать для прикрытия возобновления интервенции в больших масштабах 195. Па этот раз английское правительство решило взять дело в свои руки, а Черчилль, Нокс и командующий объединенными силами на Севере английский генерал Айрнсайд развернули чрезвычайную активность. Совершенной неожиданностью для французских империалистов было сообщение их представителя в Сибири генерала Жанена от 9 мая 1919 г. о том, что Нокс вручил Колчаку ноту Черчилля «О военных действиях в России», где имперский (английский) генеральный штаб рекомендует объединенное наступление английских сил из Архангельска в направлении Котласа и правого фланга сибирских армий на Вятку196. «Демарш по крайней мере неловкий» — смысл этой резолюции французского премьер-министра Клемансо на шифровке Жанена не требует комментариев. Французы считали, что «высшие и прочные преимущества» в операциях 1919 г. может дать только наступление в районе Черного моря и на юге России и что именно в этом лежит «главная цель всех операций нынешнего года». Француз Жанен, имевший в кармане мандат от имени всех держав Антанты, что именно он является союзным главнокомандующим на Востоке, оказался обойденным своим коллегой англичанином Ноксом и его шефом военным министром Англии Черчиллем. Протест Жанена и нота французского правительства были оставлены английским правительством без последствий. Приведенный эпизод является, по нашему убеждению, еще одним доказательством необоснованности и шаткости позиции рьяных сторонников концепции о комбинированном объединенном походе Антанты во что бы то ни стало.