— Стиль стилем, это я не спорю, — рассуждает Серафима с полным ртом шпилек. — Но если волос короткий, пусть даже густой, — из него ничего не создашь. — И бросила на меня критический взгляд.
— Я просто под мальчика стригусь, — отвечаю я ей, — принципиально, мой стиль такой. — И смотрю с надеждой на Альку.
— Линия — на первом плане, — продолжает Алька со значением. — Вот я свежий номер «Уроды» смотрела — современная линия прежде всего. Или, точнее, силуэт.
— Силуэт! — вдруг обиделась Серафима. — Если голова не в порядке, никакой силуэт не поможет.
Только Альку нашу не собьешь:
— Стиль. Стиль — первое требование. Нашел свой стиль — ты человек. Не нашел — ты в тени. — И тут она поискала меня глазами в зеркале и весь разговор на меня перевела: — Вот Тоня, скажем. У нее, к примеру, внешние данные невыгодные, можно сказать, даже своеобразные, верно?
— Ха! — только и сказала я, потому что не терплю, когда за мои внешние данные принимаются, обсуждают их в третьем лице.
— Ей свои данные, — продолжает Алька авторитетным голосом, — ей свои данные напоказ выставлять не имеет смысла. Ей их, наоборот, за правильный стиль надо прятать. Верно, Семен? — и глаз на меня скосила, чтоб впечатление смягчить.
Ну, я, прямо как кролик подопытный, стою посередке, здоровенные сумки, мою и Алькину, едва в руках держу, а она по моему адресу теории свои выводит.
— Ей под мальчика идет. Стиль «гамен мальчиковый» называется, — продолжает Алька задумчиво. — И для широких масс: «гамен» по-французски значит «мальчик».
— Ха! — откликнулась я опять на всякий случай.
— Совсем другим человеком стала, — развивает Алька свою глубокую мысль, — брючки-техасы, маечки, свитерочки в обтяжку, никакой бижутерии… мол, не данные невыгодные, а так задумано.
— У тебя, конечно, Алина, вкус не отнимешь, — соглашается через силу Серафима, — но, с другой стороны…
— Стиль — это человек, — вставляет Рита Лифанова (она у нас активистка общества «Знание») и поглядывает с гордостью вокруг.
— Интересно! — не соглашается Надежда. — Выходит, отними у человека стиль — что от него останется?! От Семена, к примеру?..
Но чтоб Серафима позволила кому-нибудь последнее слово сказать — такого еще не бывало.
— Голова! — говорит. — И не потому только, что я мастер, мой хлеб — голова, так что, казалось бы, заинтересована… Но сегодня голова в порядке, а завтра из тебя чучело огородное с химией сделали — никакой стиль не спасет!
— А я тебе докажу! — заупрямилась Маргарита. — И в «Комсомолке» про это писали, и даже в «Молодежке» сегодняшней, мне девчонки говорили! — и стала рыться в толстенной пачке газет, которая у нее на коленях лежала.
Она утром все газеты в киоске скупает и прорабатывает.
— Докажешь! — запрезирала ее Серафима. — Небось каждый день всю «Союзпечать» натощак проглатываешь, а что толку? Красота, она или при тебе, или нет ее!..
— Вот! — обрадовалась Рита, найдя в «Молодежке» на последней страничке ту самую статью. — «Человек — это стиль», так и называется!.. Только тут конец… начало на первой странице. — И развернула с маху газету, даже сквозняк по комнате прошел. — Вот! — но тут же осеклась, будто язык проглотила.
— Ты что? — забеспокоилась Надежда. — Поперхнулась?
— Нет, вы только поглядите! — выдохнула из себя Рита. — Вы только представьте!..
— Да выскажись ты наконец! — рассердилась Серафима. — Чего ты там испугалась?!
— Так Семен же! — совсем задохнулась Рита. — Семен!
— Какой Семен? — не поняла Надя.
— Этот! — ткнула в меня дрожащим пальцем Рита. — Наш!
— При чем тут Семен? — сухо осведомилась Алька.
— Действительно! — поддержала ее Серафима.
— Да вот же он! — показала им газету Рита. — Вот же! На фото!
И правда, гляжу я на божий свет с газетной страницы и даже будто еще и подмигиваю: «Что, съели?»
— Что же это в мире делается! — усомнилась в сердцах Серафима.
А я так, строго говоря, и вовсе онемела.
— И статья! — верещит Ритка. — Крупными буквами!
— Ну-ну, зачитай! — потребовала Надежда. — С выражением!
— Так это, наверное, тот самый корреспондент, — оправдываюсь я, — которому Гошка невесть что обо мне наболтал! Как пить дать!..
— Читай! — приказала Серафима. — Слово в слово!
— От Гошки и не того еще можно дождаться! — И тянусь, чтобы отнять у Маргариты газету.
Но она мне ее не отдала, а, наоборот, стала зачитывать бодреньким голосом, как диктор из радиоточки:
— «„Человек — это стиль“. Беседа с секретарем цехового бюро ВЛКСМ текстильного комбината И. Латыниным. Если назвать на нашем комбинате, рассказывает молодой поммастера, человека, в котором проявляются лучшие моральные черты советской молодежи, я бы не задумываясь сказал: Тоня Семенова…»