Поцелуй же меня, черт подери!
Мы снова замолчали, но в этот раз нам было комфортно молчать. Я не смогла вспомнить время, когда такая степень комфорта ощущалась между мной и Джеймсом, несмотря на то, что с ним мы провели много лет вместе. Этот был тот вид комфорта, когда два человека могут выразить все одним единственным взглядом, и понимают друг друга без слов, просто сидя и глядя друг другу в глаза. По крайней мере, так ощущала себя я.
— Не хочу, чтобы мои слова прозвучали как избитое клише, или ты посчитал меня мечтательницей, но ты веришь, что вещи происходят неслучайно? Люди ведь встречаются не просто так? — спросила я, запинаясь на каждом слове. Нас тянуло друг к другу, но это не причина, чтобы говорить вещи, которые могут быть неверно истолкованы как отчаяние и вынудят его убежать.
Он задумчиво изучал меня, затем поднес мою руку к губам и поцеловал ладонь. От контакта его губ с моей кожей закружилась голова и стало нечем дышать.
— Я верю, что есть причина, по которой люди появляются в нашей жизни. Мы могли бы встретиться пять лет назад, или два года назад, но мы встретились тогда, когда встретились. Может, это знак для нас забыть все плохое и наслаждаться хорошим, когда оно наступит. Я не знаю, Селена, — он сжал мою руку обеими ладонями. — Я не верю в сказки, но чувствую, будто знаю тебя вечность.
Я сглотнула, наблюдая, как он смотрит на меня.
— Вау.
Он улыбнулся, положил мою ладонь на стол и откинулся на спинку стула.
— У меня талант шокировать людей и заставлять их молчать, — он улыбнулся. – Итак, твое имя. Я размышлял о нем. Селена ведь французское имя? — спросил он, слегка хмурясь.
— Моя мать француженка, а отец с Ямайки. Они познакомились в кулинарной школе здесь в Париже, влюбились, и переехали жить в Америку тридцать пять лет назад. Так что… — я пожала плечами.
— Это имя идет тебе.
Я улыбнулась как дурочка. Я занималась этим весь вечер. Этот мужчина определенно очень положительно влияет на мое эго.
Я наклонилась вперед, наслаждаясь тем, как его глаза скользнули вниз по моему платью. Передняя часть была скроена таким образом, что при наклоне вперед вырез платья слегка раздвигался, намекая на обнаженную кожу, но не слишком откровенно.
— А я слышала, что ты самый сексуальный отец-одиночка во всей Франции.
Казалось, ему было крайней непросто оторвать взгляд от моей груди.
— Мне, правда, интересно, что ты думаешь по этому поводу.
Я изумленно вскинула брови.
— Правда? Почему?
Его лицо посерьезнело, игривое выражение исчезло из глаз.
— Не знаю. Это важно, я полагаю.
Хммм. Еще один факт, указывающий, что Ремингтон не так уж идеален. Это очень располагало к тому, чтобы влюбиться в него.
— Уверена, ты замечательный отец. Что касается сексуальности, то я придержу свой вердикт при себе.
Он рассмеялся.
— Я что, не доказал свою сексуальность до сих пор?
О, давно доказал и даже намного больше.
— Тебе следует лучше стараться, — мы рассмеялись, затем я села обратно, поедая его глазами. Боже, я чувствовала себя смелой и сексуальной. Мне хотелось рисковать. — Знаешь, мы болтаем уже какое-то время, а я все еще не знаю, сколько тебе лет.
— Это имеет какое-то значение? Пока мы наслаждаемся компанией друг друга это ведь неважно, правда?
Я пожала плечами, не желая портить настроение, но не удержалась и поддразнила его:
— Я просто хотела узнать, не нарушаю ли я какой-либо закон или что-то в этом роде.
Он рассмеялся.
— Мне тридцать три. А тебе двадцать шесть, — я округлила глаза, улыбаясь. Полагаю, Эндрю не удержался и разболтал ему какие-то подробности обо мне.
Я потягивала вино, изучая его с противоположной стороны стола.
— Что случилось в лифте?
Дерьмо! Я не планировала этого говорить.
Он напрягся, его губы сжались в тонкую линию с явным неудовольствием.
— Когда мне было одиннадцать, я застрял в лифте, когда приезжал навестить отца к нему в офис в Лондоне. Понадобился почти час, прежде чем меня вытащили оттуда. Мой отец, очевидно, считал целесообразным наказать меня, велев своим подчиненным ничего не предпринимать, пока он не отдаст распоряжение, — его губы скривились, и мне показалось, что это была ненависть. — Он преподал мне урок за непослушание. Я больше никогда не приезжал к нему после того случая.
Господи, какая жестокость. Неудивительно, что с ним такое происходит в лифте.
Настроение изменилось, и это целиком была моя вина. Мне не следовало его спрашивать. Мне нужно вернуть беззаботного Ремингтона обратно.
— У меня к тебе предложение, — выпалила я первое, что пришло в голову. — Назовем это соглашением.
Его брови удивленно взлетели и он поудобнее устроился на своем стуле. В глазах блеснули нотки любопытства.
— Соглашение, — сказал он, и провел пальцем по нижней губе. Боже! — Ну, давай послушаем.
Я облизнула губы, пытаясь правильно выстроить слова в голове, что оказалось очень непросто, когда он так смотрел на меня.
Где соблазняющий дьявол, когда он так нужен? И так, будто я призвала его, он появился на моем плече, и я почувствовала себя смелее.
— Когда я уехала из Нью-Йорка, я пообещала себе, что не буду сдерживаться, если захочу чего-нибудь. И в течение трех месяцев, которые я буду здесь, я хотела приключений и… — он продолжал изучать меня, его пристальный взгляд не отрывался от меня. — Я хочу сказать что…
— Ты хочешь забыть бывшего мужа, с помощью интрижки с другим мужчиной? — спросил он. Ни осуждения, ни укора или даже любопытства.
Я покачала головой.
— Я делаю это не поэтому.
Менеджер ресторана, который время от времени проверял, не нужно ли нам чего-нибудь, появился у нашего стола, сложив руки перед собой. Он посмотрел на меня и слегка улыбнулся перед тем, как переключить все внимание на Ремингтона и спросить его подавать ли десерт. Окончание моей мысли, потерялось в переводе диалога, который они вели по-французски. Спустя пару минут менеджер удалился с довольным выражением на лице.
— Так почему, Селена? Почему ты делаешь это? — он посмотрел на меня непроницаемым взглядом, и я не могла понять, был он зол из-за того, что я сказала, или просто проверяет, насколько я серьезна.
Было так весело болтать с Ремингтоном последние несколько часов, эта беседа укрепила мою решимость спросить его. Раньше мысль о нем, как о моей французской интрижке, заставляла меня бежать в другую сторону, но он оказался не настолько плох, как я думала в самом начале.
— Потому что хочу этого для себя. Я устала быть девушкой, которая отдает себя, не задавая вопросов. Я хочу быть девушкой, которая получает то, что хочет и отдает себя взамен.
Вот. Я сказала это.
Ремингтон наклонился вперед, глядя на меня из-под ресниц, и прикусил нижнюю губу.
— А что, если мне недостаточно только флирта?
Мое сердцебиение ускорилось в два раза, но я повторила его движение, наклонившись вперед. Его глаза слегка округлились, губы слегка изогнулись в уголках, очевидно, его удивило мое смелое движение. Так хорошо хоть один раз в жизни взять на себя ответственность за что-то столь приятное. Распутное, но очень-очень приятное.
— И чего ты хочешь?
— Секса. Горячего, грязного, частого секса, — одна бровь вопросительно приподнялась. Вызов.
Глава 14
Селена
Жар прилил к щекам, казалось, будто внутри меня кружит стайка бабочек.
— Чего-нибудь еще? — спросила я его.
Мамочка дорогая! Да я сама смелость!
— Я буду прикасаться к тебе, когда и где захочу, — рука, лежащая на столе, напряглась, как будто он боролся сам с собой, чтобы не сделать этого прямо здесь и сейчас.
— Согласна.
Гип-гип ура новой мне.
Уголок его рта приподнялся.