Утром к особняку подоспел экипаж, и король с его заикающимся заключённым отправились на вокзал, где ожидали рейс до Столицы.
* * *
Случившееся в ночь под имением Панкрайтов оставалось для Валенса загадкой. Только в поезде он сумел обдумать произошедшее, однако ни к каким выводам так и не пришёл. Мало того, что задание было провалено, так ещё появились новые вопросы. Поначалу Валенс считал, что богиня Кая – это очередной идол малочисленной секты, но если она всего лишь фикция, то почему ей удалось завладеть его сознанием? Сам разобраться в этом Валенс не мог, поэтому решил, что, как только он пребудет в Столицу, он расспросит Примуса – первого короля.
* * *
После приезда привезённого сектанта отправили сразу же на суд, на котором должен был присутствовать Примус. Сам Валенс отказался от участия в судебном деле, и поскольку короли подчиняются лишь Богу, никто не стал заставлять его делать то, чего он не хотел. В этом был плюс, так как, ожидая Первого, он мог собраться с мыслями перед разговором.
Когда всё закончилось, Примус, зная, что Четвёртый ждёт его в саду, сразу же направился к нему. Раз Валенс предложил встретиться, то хотел начать разговор первым, однако первый король остановил его и сказал:
– Не нужно. Я догадываюсь, о чём ты хотел со мной поговорить. Подсудимый худо-бедно смог рассказать, что случилось прошлой ночью, и, видимо, это тебя и гложет. Ты не можешь объяснить случившееся, я прав?
Валенс не мог смотреть Примусу в глаза и с понуренной головой ответил лишь:
– Да.
– Что ж, тогда не огорчайся, – добавив немного весёлости в голос, продолжал Примус. – Я тоже на многое не могу ответить. Мы короли, но не стоит забывать, что ещё и люди. Человеку свойственно многого не знать, так что не переживай.
– Но одно дело, когда незнание неопасно, и совсем другое, если оно превращает тебя в марионетку. Тот культист рассказал далеко не всё. Если вы думаете, что это я решил устроить полночный холокост, то вы ошибаетесь. Мной завладела какая-то сила. Это был женский голос, и принадлежал он богине, которой молились Панкрайты. Её имя Кая. Она подчинила меня, а затем стала управлять моим телом. Это она убивала, Примус; не я.
– Я знаю это, Валенс, но не от того, кого мы судили, а от Отца.
– От Отца? – Недоумевающе переспросил Валенс.
– Именно. Видимо, ты не помнишь, как он спас тебя. Не развей Бог чары, ты бы стал пустым.
– Но что это было?
На вопрос Валенса Примус лишь пожал плечами. Первый король знал многое, однако о той, кого называли Каей, ему ничего известно не было. Будучи самым близким к Богу, его всё же обделили сведениями, хотя он, как и Валенс, догадывался, что от него что-то скрывают.
– Значит так надо, – резюмировал Примус.
– Надо, не надо. Мало нам было проклятия, так ещё одна проблема появилась. Эта богиня как-то связана с опустошением. Даже Панкрайты называли её матерью пустоты. Если нам расскажут, кто она, то дело примет совсем иной оборот.
Валенс старался подвести Примуса к тому, о чём он разговаривал с Кватом. В нём всё сильнее крепло убеждение, что Бог скрывает от них то, что, вероятно, могло бы помочь им. Валенс ходил вокруг да около, намекал, но вера Примуса была непоколебима. Он неспроста являлся первым королём. Его верность Богу была незыблема, и сомневаться в действиях Отца ему никогда не приходилось.
После неудавшейся попытки достучаться до Примуса, Валенс замолк. Он хотел узнать, может быть, Первый сам что-то расскажет, но тот также молчал. Какое-то время они прогуливались по саду в тишине, но вскоре Примус нарушил молчание:
– Не уверен, что это как-то связано с тем божеством… Каей, верно? Что ж, как бы не звали эту богиню, но она напомнила мне одну сказку.
– Сказку?
– Даже не сказку – скорее легенду, – поправил себя Примус. – Ты, скорее всего, её слышал. В ней рассказывается о существе, которое появилось до человека.
– Но первыми, кого создал Бог, были люди.