– Тогда на том и рассудим, – продолжал Епископ. – Вы пятеро отправитесь в округ Нигредо с целью уничтожить место, снабжающее сектантские общины похищенными людьми, – внезапно духовники сложили перед грудью руки и начали молиться за квинтет отчаянных героев.
– Спасибо, конечно, но свою душу я пока не собираюсь отпевать за упокой, – ворчливо прохрипел Ваний.
Следующий час распределяли куда менее опасные задания. Королей же так и вовсе оставили присматривать за Столицей, чтобы верные им рыцари случайно не взбунтовались против нового правителя. С одной стороны, это казалось вполне логичным. С другой, отдавая это указание, Епископ руководствовался далеко не логикой. Ему не хотелось, чтобы короли присоединились к отряду с полукровками и случайно не помогли им. Хоть и движимый жаждой мщения, Епископ не собирался терять столь ценный материал, вроде королей. Они были закалены, отважны и достаточно опытны в борьбе с пустыми. Самому Епископу собственный план казался безупречным, однако и он не мог с уверенностью сказать, что всё пойдёт так, как задумано, отчего иметь королевский туз в рукаве было очень даже кстати. Тут он полностью доверял одной пословице: «Враг моего врага – мой друг».
Когда всё закончилось, получившие поручения рыцари разошлись. Сыновья Септимо обняли своего отца, и тот принялся давать им наставления. Дивайд же вместо трогательных объятий схватил хороший пендель.
– Идиот! На что тебе голова на плечах?! – Прогремел Ваний. То ли от злости, то ли от тревоги, но его усы, казалось, ожили, напоминая двух волосатых змеев, которые будто тоже намеревались повторить удар своего хозяина.
Тут же по только что набитой шишке пришёлся следующий удар, но уже не кулаком, а украшенными рукоятками из дерева чёрного тополя. Ударяющим был Валенс, который в своих выражениях мало чем отличался от Вания; можно сказать, он позволил себе даже более грубую форму обращения с Дивайдом, само собой, в силу их семейного родства.
– Безрассудный кретин – вот ты кто! – не то с сожалением, не то с отчаянием или же вовсе со злобой в голосе говорил Валенс. – Но могу тебя обрадовать: кретин не беспозвоночный, а с хребтом, который ещё хрен чем переломишь! О чём ты думал Дивайд?! Ты ведь прекрасно наслышан о зонах Нигредо. Помнишь, в один из банных дней ты как-то спросил: «Откуда у тебя шрам вдоль всего туловища?» Я ответил, что это «подарок» из Нигредо. Пустые в тех районах куда опаснее, чем в Альбедо. Скорее всего, они чувствуют себя там как дома, а родные стены, как ты знаешь, дают не только уют, но и силы. И мало того, что там полно пустых, так ещё и люди, – если в них ещё осталось что-то человечное, – представляют опасность. Считай, что ты отправишься в гости к родственникам, ведь человек в тех краях – это помесь. В нём уживается как что-то человеческое, так и нечто от пустого. Жители Нигредо тем и страшны, что, будучи поддавшимися проклятию, они научились сохранять облик людей, отчего и соображают куда быстрее. Недаром последние несколько лет туда почти никого не отправляли, а ты, дурак, согласился.
Почёсывая набитую шишку и слушая предостережения брата, Дивайд не переставал улыбаться.
– Что же ты улыбаешься, дурень? – Всё продолжал сетовать Валенс.
– А разве не очевидно? Я так долго мечтал выбраться за стены Столицы, что мне абсолютно неважно, куда и зачем меня вышлют, пусть хоть на край света – всё равно!
Валенсу было уже за тридцать, и он забыл, каково это – быть направляемым не рассудком, не логикой, а мечтой. Он понимал, что отговорить брата ему не удастся, поэтому оставалось лишь примириться с желанием этого молодого дурня.
– Как там в той присказке про дурака? – Прищипывая переносицу, обращался Валенс к Ванию.
– «Дурак – это тот, кто верит в то, во что хочет верить», – словно на вынесении приговора пропостулировал усатый командир.
– То-то и оно. Дивайд – ты дурак. Как был дураком, так им и останешься, – Валенс обнял своего брата, крепко обхватив его спину.