В этот же момент подоспели Ваний, Рейн и Логос. Их долгое отсутствие было связано с тем, что, когда Дивайд выскочил из подземелья, он задел отодвинутую плиту, и та вновь закрыла собой проход. Они поднялись точно в тот самый момент, когда Дивайд убил Номоса прямо на глазах у его родного брата.
– ДИВАЙД! – Вскричал Ваний, когда как, теперь уже единственный наследник в своём семействе, Логос, с немотой на языке, тупым взглядом озирал растекающуюся под его братом лужу крови.
Ваний сразу же набросился на Дивайда и сбил его с ног. Затем он упёрся локтем правой руки в его кадык, а левой направил на своего друга обоюдоострый кинжал.
– Ты совсем из ума вышел?! – Не переставал допытываться старый рыцарь. – Отвечай же, чёрт тебя подери!
Что до Дивайда, то, открыв глаза, он не сразу понял, из-за чего Ваний набросился на него. Когда же его взгляд упал на простреленное тело Номоса, ему стало ясно, почему Логос так подавлен и почему Рейн так недоверчиво уставился на него. Только когда Ваний ослабил хватку и позволил Дивайду повернуть голову в сторону убитого товарища, тот заметил, что следом лежащее тело было как раз его последней мишенью.
– Прошу тебя, Дивайд! – Истошно просил Ваний ответить Дивайда за содеянное, но ответом служило лишь молчание.
Однако теперь было важно уже не то, о чём думал Дивайд, а о чём ему следовало думать. Он чувствовал, что опасность их ещё не миновала. Пустые были где-то рядом, причём не снаружи, а здесь – внутри. Дивайд решил пока позабыть о Вании, и он снова закрыл глаза. Внутренняя концентрация ещё сохранялась. Дивайд, не поворачивая голову, направил закрытые веки в ту же сторону, где лежал Номос. Опасения подтвердились: аура Логоса была не такой, как у его брата, а практически не отличимой от полноценных пустых. Он-то и оказывался тем, от кого исходила опасность. Логос словно почуял, что Дивайд узнал то, чего он не хотел, чтобы стало известно остальным. Подойдя к нему, сын второго короля с силой опустил на лицо убийце его брата ногу. Удар получился настолько тяжёлым, что под головой Дивайда треснули половицы, и он потерял сознание.
Ваний бы понял Логоса, если бы тот просто ударил Дивайда, но с такой силой – это было уж через чур. Старый рыцарь испугался, что череп его друга треснет, однако тот получил совсем незначительный урон. Даже нос оказался не сломан, хотя каблук ударил именно в него.
– Ты ещё не понял? – Задал вопрос Логос, причём таким спокойным тоном, будто бы он только что вовсе и не потерял брата. – Сейчас это уже не Дивайд. Как ты думаешь, почему мы с ним почувствовали приближение проклятых? Там, внизу, на нас нашло что-то странное. Дивайд сразу же поддался своим ощущениям, но я, пока мы с тобой отодвигали плиту, заметил за собой то, что веду себя как-то иначе – не как человек. Ваний, разве ты не видишь, что я почти не навредил Дивайду? Его лицо должно было превратиться в кровавое месиво, однако… – Тут Логос достал из ножен охотничий нож и сделал на руке Дивайда небольшой надрез. Рана была еле заметной и совсем не кровоточила, хотя рыцарские клинки – неважно, будь то сабля или кинжал – оставляли после себя куда более серьёзные следы. – Видишь? Благо, что он ещё потерял сознание. В противном случае если бы Дивайд снова дал слабину и подчинился проклятию, то приструнить его можно было бы лишь пулей. Это уже не наш друг, а пустой, – нагло врал Логос, но слова которого никто не мог подтвердить. Ванию пришлось согласиться, ибо факты – убийство Номоса и невероятная живучесть – говорили не в пользу Дивайда. Немного отойдя от случившегося, Ваний вспомнил о Пайдее – их верном следопыте, который лежал в паре метров от Номоса. Он был мёртв, и это ещё больше омрачило рыцарей. Рейн же так и вовсе делал для себя открытие за открытием: полукровки, пустые, культ богини Каи. Он хотел остаться и ещё раз осмотреть подземелье, но теперь рыцари были к нему менее снисходительны. Они снова повязали Рейна и бросили его в повозку, на которой привезли похищенных людей. Там же разместили связанных дородного полурослика – хозяина трактира – и потерявшего сознание Дивайда. Рядом с ними положили тела павших друзей – завёрнутых в саваны Номоса и Пайдея.