За кадром раздались аплодисменты ее кусачих, и трансляция закончилась. Чикоа выключила телевизор и повернулась к нам с потемневшими глазами. — Я с вами. Я пойду с вами, чтобы помочь покончить с этим проклятием.
Я кивнул. — Меня это устраивает.
Фабиан оставался неестественно тихим, и я был удивлен, что он не возражал. Нахмурив брови, он смотрел на Чикоа, и я почувствовал, как на него навалился груз их прошлого.
— Всем следует отдыхать как можно больше, — сказала Кларисса, зевая, и направилась из комнаты к лестнице.
— Мне нужно поговорить с Магнаром и Джулиусом, — сказала Келли, вставая за Клариссой.
Монтана со вздохом прислонилась к моему плечу. — Я так сильно ее ненавижу.
Я обнял ее. — Я знаю. Мы поставим ее на колени.
— Мне нужно выпить. — Фабиан поднялся на ноги и направился на кухню, Майлз и Уоррен последовали за ним.
Я повернулся, заглядывая в щель в занавесках за диваном, и обнаружил, что наступила ночь. Я расслабился на своем месте рядом с Монтаной, прижимая ее ближе к себе, более чем счастливый провести остаток вечера в компании ее и моей семьи.
Д
верь фермерского дома с резким щелчком закрылась, и я, подняв голову, увидел Келли, идущую по траве, чтобы присоединиться к нам. Моя кровь все еще кипела при воспоминании о прикосновении ее кожи к моей, и я не мог удержаться, чтобы не посмотреть немного на это прекрасное создание, которое объявило меня своим.
Джулиус врезался в меня, когда я отвлекся от нашего поединка, и его плечо вонзилось мне в ребра, а потом он сбил меня с ног и швырнул на землю.
Я попытался откатиться в сторону, прежде чем он смог удержать преимущество, но он приземлился на меня сверху, ударив кулаком в челюсть и умудрившись зажать мою левую руку под своим коленом.
Я попытался сбросить его с себя, но его руки сомкнулись на моем горле, и он ударил меня головой о землю, прежде чем усилить хватку, чтобы задушить меня.
— Сдавайся, брат, — настаивал он с торжествующей усмешкой.
Я уперся пятками в грязь и ударил его свободной рукой, но он только закряхтел, принимая удары, и удерживая меня прижатым к земле.
— Хорошо, я сдаюсь, — прошипел я, едва способный выдавить слова из-под давления его хватки.
Джулиус тут же отпустил меня, победно рассмеявшись, и вскочил на ноги, протянув мне руку.
Он помог мне подняться, и я обнаружил, что Келли ухмыляется моей неудаче.
— Я никогда не избавлюсь от удовольствия наблюдать, как тебя бьют, — поддразнила она.
— Я отвлекся, — пробормотал я, целеустремленно делая шаг к ней.
— В битве много отвлекающих факторов, — заметил Джулиус. — Поэтому я не потерплю ни одного из твоих оправданий. Ты пришла поиграть с нами, Келли?
— Э-э-э, нет… — Взгляд Келли метался между мной и моим братом, и она поколебалась, прежде чем продолжить.
— В чем дело? — спросил я.
— Мне нужно поговорить с вами обоими о том, что я увидела во сне Валентины… — Она, казалось, не горела желанием продолжать, и я придвинулся к ней ближе, задаваясь вопросом, что могло быть настолько плохим, что она боялась озвучить это. — Это о том, что произошло, когда вы двое погрузились в тысячелетний сон. Я хотела рассказать вам наедине, вдали от остальных.
— Это о нашей матери? — Джулиус догадался, нахмурив лоб.
— Да, — выдохнула Келли. — Когда Валентина рассказала вашей матери, как она предала вас, и она знала, что пророчество, предсказывающее вашу победу над Бельведерами, больше не может сбыться, она призвала Одина помочь ей защитить вас.
— Ты уже говорила мне это, — вмешался Джулиус. — Ты сказала, что она попросила его оградить место упокоения Магнара от Валентины, чтобы та не смогла найти его, когда он проснется. И что она заставила Одина погрузить нас в сон на тысячу лет вместо ста в надежде, что мы сможем одержать победу сейчас.
Келли кивнула, но в ее глазах заблестели слезы, когда она перевела взгляд с меня на него.
— Одину потребовалась бы великая жертва, чтобы вот так вмешаться в жизнь смертных, — пробормотал я, понимая, какую деталь она, должно быть, утаила.
— Валентина буквально свалила вашу мать с ног своими дарами, — выдохнула Келли. — Она намеревалась убить ее и использовать ее кровь, чтобы обмануть Эрика, заставив поверить, что она убила вас двоих в уплату за свое бессмертие. Ваша мать знала, что умрет, но вместо того, чтобы бороться с этим, она потребовала защиты Одина для своих сыновей. В качестве жертвы она приставила свой собственный клинок к горлу.