— Ты можешь присмотреть за мной, пока я сплю, — сказала я, когда он нахмурился.
— Это звучит действительно жутко, — пробормотал он, уступая моему требованию и следуя за мной, когда мы оставили Фабиана и остальных позади. — Но я соглашусь, чтобы удостовериться, что никто больше не попытается высосать твою кровь, пока ты в отключке.
— Идеально, — пробормотала я.
Я запрыгнула в кузов машины и улеглась на одну из мягких скамеек.
Джулиус устроился рядом со мной, и я, не теряя больше времени, закрыла глаза и потянулась к сознанию Валентины. Я обнаружила, что она ждет меня, и нырнула прямо внутрь, стиснув зубы в предвкушении.
В тот момент, когда я появилась в ее сне, я захватила над ним контроль. Я убрала все, что она создала для себя, не потрудившись взглянуть на это, и сформировала пейзаж по своему собственному желанию.
Я окружила нас огнем и серой, облачившись в длинное черное платье и водрузив на голову сверкающую серебряную корону, просто чтобы подразнить ее.
Я вернула Валентине ее лохмотья и, подойдя ближе, приковала ее к полу у своих ног.
Она начала смеяться, когда посмотрела на меня.
— Тебя что-то позабавило? — Спросила я, и тени растянулись вокруг меня, потянувшись к ней когтистыми пальцами.
— Тот факт, что ты здесь, должно быть, означает, что мой побег действительно вывел тебя из себя. Мои сторожевые псы спасли меня и оставили тебя снова оплакивать их. — Она снова рассмеялась, и я сделала шаг к ней, а пламя, окружавшее нас, вспыхнуло в ответ на мой гнев.
— К счастью для тебя, мы не хотим причинять им вред, — прорычала я.
— Я хорошо вознагражу их за верность, когда проснусь, — прошипела она, и показала мне воспоминание о них троих в постели Клариссы в замке Бельведер.
У меня внутри все сжалось, когда рот Магнара прошелся по ее плоти, и она потянула его за пояс, требуя от него большего. Ревность и чистая ярость зажгли во мне фитиль, и я стиснула зубы так сильно, что удивилась, как они не хрустнули. Как она смеет так ими пользоваться? Как, блядь, она смеет подчинять их волю и злоупотреблять ими ради своих собственных болезненных желаний?
Я нахмурилась, отгоняя воспоминание, прежде чем смогла увидеть что-то еще. Это был не он. Не совсем. Она взяла в заложники его тело, и я не желаю попасть в ловушку ненависти к нему за это. Нет, вся моя ненависть была направлена конкретно на извращенное существо передо мной.
— Скажи мне, зачем ты ими завладела, — потребовала я. — Это просто месть?
— Было предвидено, что я приду к власти вместе с ними, — выдохнула она. — Я тысячу лет ждала, когда это пророчество сбудется, и теперь мое терпение вознаграждено.
В моем сознании промелькнуло воспоминание о ней в человеческом обличье, стоящей на коленях перед Идун у подножия утеса, когда богиня показала ей проблеск этого будущего.
Мой гнев на божество закипел во мне, и пламя подбежало ближе к монстру, который съежился у моих ног.
Я почувствовала дрожь страха, пробежавшую по ее телу, и она подняла глаза, чтобы встретиться с моими и нахмурилась.
— Как могло случиться, что многое в будущем было решено таким образом? — Раздраженно спросила я. — Так много всего произошло. Магнара не должно было быть в живых, чтобы это произошло. Как ты могла знать, что он сейчас пробудится ото сна?
Понимающая улыбка тронула губы Валентины, и я зарычала, выталкивая ответ из ее головы.
Сцена вокруг нас внезапно изменилась, и я оказалась позади Валентины, когда она взбиралась на отвесную скалу по крутой тропинке, вырубленной в камне.
Она была человеком, и ее длинные волосы развевались вокруг нее, пока сильный ветер дул мимо нас.
Когда мы приблизились к вершине утеса, до нас донеслись голоса, и Валентина спряталась за массивной скалой, прислушиваясь.
— Я не хочу оставлять тебя здесь, — сказал Магнар хриплым от эмоций голосом.
Я выглянула из-за камня и увидела, как он заключил свою мать в крепкие объятия. Слезы потекли по ее лицу, когда она наклонила голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх.
— Твой брат уже спит, — сказала она с мягкой улыбкой. — Что он подумает, если проснется через сто лет и узнает, что ты не присоединился к нему?
— Он подумает, что я хороший сын, и будет рад, что я не бросил тебя, — прорычал Магнар, но я видела, что его протесты не имели никакого веса. Он уже принял это решение и не собирался от него отказываться.