Исступленно прижавшись, они бормотали друг другу приходившие на ум фразы, которыми могли бы обмениваться, полагая, что живут в те старые времена, когда еще существовало дружеское общение, которое государство теперь отвергло навсегда.
Для трех полицейских, среди которых была одна женщина, вошедших в комнату, их язык должен был выглядеть воркованием слабоумных голубков.
Глава седьмая
Участок был почти пуст, когда полицейские доставили туда Халдейна. Первые часы пополудни слишком раннее время для субботних пьяниц, но помещение благоухало ароматами их последнего присутствия. Уборщик возил шваброй, размазывая по полу неприятно пахнущий дезинфицирующий раствор, который перебивал еще большее зловонье. Единственным гражданским лицом, находившимся в полицейском участке, был долговязый человек в теплом полупальто, взгромоздившийся на скамью с ногами, чтобы уберечь их от шнырявшей по полу швабры. Он был целиком поглощен чтением карманного размера бестселлера.
— Получите его, сержант, — сказал один из арестовавших Халдейна дежурному полицейскому, который сидел за письменным столом над раскрытой книгой для регистрации происшествий.
— Имя и геноп, — спросил сержант, глядя на арестованного холодным безликим взглядом профессионала, который обычно предназначается для пролетариев.
Халдейн сделал на лице собственную маску и ответил.
— Что за ним, Фроли? — спросил сержант полицейского.
— Геносмешение и, предположительно, беременность. Мы отправили девицу к дежурному по медицинской части города. Протокол должен поступить из их конторы к полуночи.
— Отведите его в предварилку, — сказал сержант, — и составьте протокол.
— Одну минуту, сержант, — долговязый гражданин опустил сложенные домиком ноги на пол, встал со скамьи и подошел к ним. — Могу я поговорить с арестованным?
— Конечно, Хенрик, — сказал сержант. — Он — общественная собственность.
Гражданин Хенрик достал из кармана блокнот и огрызок карандаша. Полупальто распахнулось, и стала видна его куртка. Халдейн заметил на ней едва различимое под грязными пятнами то ли от пива, то ли от приправы к мясу обозначение его профессии: коммуникатор, класс 4.
Он был худ, краснолиц, рыжеволос, с веснушками на лице и отвратительно выпирающим кадыком. В уголках его тонких губ поблескивала слюна, а исходивший изо рта запах виски был сильнее испарений дезинфекции. Будь он собакой, вид его унылых голубых глаз не оставлял бы сомнения, что это щенок коккер-спаниеля. Но он не был собакой; он был газетным репортером.
— Меня зовут Хенрик. Я работаю на «Обзервер».
В том, как он представился, звучало какое-то дурацкое застенчивое удовлетворение его связью именно с этой газетой.
— Ну, и? — сказал Халдейн.
— Я слышал ваше имя и геноп. Был еще один Халдейн, М-5, который умер второго или третьего января этого года. Как я помню, он был III. Из этого следует, что вы — его сын, не так ли?
— Да.
— Жаль, что он умер. Он мог бы помочь вам. Не могли бы вы сообщить мне имя и геноп женщины?
— С какой стати?
— Я не хочу работать сверхурочно. Сегодня мне нужно быть дома. Я бы мог получить эту информацию из регистрационной книги, но протокол поступит только к полуночи. Если вы не скажете, мне придется ждать. Сюда не так часто доставляют профессионалов. А обвинения в беременности очень редки, так что это большая сенсация.
Халдейн не произносил ни звука.
— Есть более важная причина, — продолжал Хенрик. — Я специалист по сенсационным очеркам, а не ординарный борзописец, способный лишь переписывать протоколы. Как я напишу, так и будет напечатано. Я могу представить дело под любым из двух углов зрения. Могу обрисовать вас, как очень бестолкового парня, который не догадался принять меры предосторожности, что очень порадует пролов. Им нравится видеть профессионала, свалявшего дурака.
С другой стороны, я могу разрисовать вас рисковым юношей, этаким монстром из давно почивших в бозе времен, который возгорел неудержимой страстью к девице и сказал себе: «К черту перчатки с трясущихся рук!». Это сделает вас героем в глазах пролов.
— Какое мне дело до того, что подумают обо мне пролетарии?
— Сейчас вам нет до этого дела. Но через пару недель или, может быть, немного больше все станет иначе. Вы окажетесь здесь среди них.
Халдейн был поражен логикой этого человека не меньше, чем его неуверенностью в себе В этом проявлялась принадлежность к «С-4», категории, десяток лет назад допущенной стать официальной профессией. Как большинство принадлежащих к ней, он не мог быть счастлив. День-деньской он сидел в полицейском участке, наблюдая за проходившими через него негодными произведениями рода человеческого и пытаясь ткать на этой основе с помощью тонкой пряжи собственной выделки некий гобелен, расцвеченный если не красотой, то «интересами человечества».