Но он нигде не упоминает, что у них были какие-то финские черты, напротив, описывая нравы агрипийцев, он признает, что не видел среди них людей безволосых, с плоским носом, удлиненным-подбородком. Он называет их хорошими торговцами и путешественниками. Он нигде не упоминает, что скифы чем-то внешне отличались от греков или фракийцев; кроме того, из скифов состояла почти вся полиция Афин. Говоря о Скифии, Геродот возражает против обычая своих соотечественников считать, что эту страну населяет один народ, и называет много других, ничем не похожих на скифов. По его мнению, они владели понтийским побережьем и говорили на мидийском языке, т. е. на языке арийской расы. Все это говорит о том, что нельзя смотреть на страну поверхностным взглядом и видеть в ней только одну расу. Наконец, отметим скифские медали, на которых нет ни одного монголоидного лица.
В эпоху германских миграций слово «саки» употреблялось в основном по отношению к жителям благородной земли «Skanzia», т. е. Скандинавия, остров или полуостров саков. Наконец, отметим еще одно трансформированное слово, которое нынче с гордостью произносится в Америке, а раньше блистало в верхней Германии и на Британских островах: «саксна», «саксоны», истинные «сакасунасы», потомки саков1.
Саки и кеты составляли одну ветвь древних арийских народов. Несмотря на этническую деградацию обоих племен, это была славная группа белого семейства, которой повезло меньше, чем арийцам Индии и Ирана, в том, что при разделе мира им достались уже густо населенные и суровые земли. Им долго мешали обосноваться постоянные вылазки финнов с севера и внутренние распри, поэтому большинство этих народов исчезли с арены под ударами могущественных соседей, так и не создав устойчивых государств. Хотя надо признать, что в этих маленьких государствах было немало городов, где жили очень древние семейства, была развита агрикультура, особенно виноградарство, "выращивали породистых лошадей, а жители славились храбростью и умением торговать, и помимо всего прочего там существовали национальная литература и алфавит. По свидетельству китайцев, жители отличались голубыми глазами, оелокурыми волосами и бородой и выступающим носом. Следы их проживания на бескрайних просторах Турана и понтийс-ких равнинах, называвшихся европейским Тураном, свидетельствуют об их мужестве, страсти к путешествиям, в которой было больше идеализма, чем практичности. Помимо народов, которые много позже стали хозяевами нашего континента, отметим парфян, еще одну заметную группу западных арийских племен 8).
Итак, кеты, сакасы (саки) и арийцы составляют одну группу. Если проанализировать все три названия, мы получим один результат, т. е. все они являются синонимами: «достойные люди». Установив этот факт, проследим историю самих «избранных» племен белой расы, которые по воле Провидения оказались среди народов старого света, прежде всего славян.
Среди них была довольно многочисленная группа народностей очень чистой расы — по крайней мере, в тот момент, когда они пришли в Европу, и этот факт подтверждается документами. Я имею в виду сарматов. Как считали пон-тийские греки, они происходили от союза саков и амазонок, т. е. «матерей асов или арийцев» 9). Сарматы, подобно всем остальным народам их семейства, считали друг друга братьями, встречаясь в самых далеких странах. Некоторые из них жили на севере Паропамисы, а другие, известные географам Поднебесной Империи под названиями «суты», «сут-лы», «аласмы» и «янь- хсаи», во II в. до н. э. пришли на восточное побережье Каспия. Иранцы не раз встречались с их воинами в бою, и страх перед их яростным упорством пере- дался в бактрийские и согдийские традиции. Оттуда и почерпнул Фирдоуси сведения для своей поэмы 10).
Эти отважные племена, впервые пришедшие в Европу за тысячу лет до Рождества Христова, принесли на запад нравы, похожие на нравы и обычаи саков, их сородичей и основных соперников.
Кстати, Геродот приводит три легенды о происхождении скифов и одну — сарматов. Согласно первой, скифы — автохтонный народ, последние отпрыски всех народов земли, появившиеся за пятнадцать столетий до н. э. Вторая, идущая от понтийских греков, ведет их родословную от Геракла и местной нимфы и устанавливает время их появления лишь за тринадцать с небольшим столетий до н. э. В третьей, связанной с Аристеем из Проконнеса и его путешествиями в Центральную Азию, нет ничего мифического: в ней просто говорится, что скифы пришли с востока, откуда их изгнали иссе-доны, в свою очередь бежавшие от аримаспов. Нетрудно заметить общее в этих трех рассказах об одном факте. О рождении сарматов от скифов и амазонок я уже писал. Они говорили на арийском диалекте, отличавшемся от языка ско-лотов. Плиний и другие историки считают сарматов более молодым народом, хотя я больше склоняюсь к мнению Геродота. Они полагают, что первых сарматов поселили на Дону скифы в конце П в. до н. э., возвращаясь из похода в Азию. Однако это маловероятно по двум причинам: 1) сарматы — разновидность саков и сакасов и 2) двигаясь из Азии в направлении Турана, их племена шли почти сплошным потоком, и нет оснований брать какой-то один из них за точку отсчета происхождения сарматов.
Их воины очень напоминали рыцарей-паладинов германского средневековья, далекими предками которых они являются. Металлический шлем, низко надвинутый на лоб, кольчуга из медных или роговых пластинок, на боку меч, за спиной лук и колчан со стрелами, в руке очень длинное и тяжелое копье 11). В таком виде они передвигались по пустьшным равнинам на лошадях в сопровождении огромных крытых повозок. Они везли с собой жен, детей, стариков и свои пожитки. Огромные быки, ступая, тащили эти повозки, и деревянные колеса уныло скрипели по песку или по чахлой степной траве. Эти настоящие дома на колесах были почти точной копией тех, на которых в глубокой древности в Пенджаб, в плодородный край пяти рек, пришли семьи первых арийцев. Они были похожи на те передвижные сооружения, из которых еще позже германцы устраивали свои походные лагеря. Это были настоящие ковчеги, в которых хранилась искра жизни для будущих цивилизаций и для обновления цивилизаций дряхлеющих; в современной истории есть яркий пример, воскрешающий в памяти далекие славные события: выносливая повозка американских переселенцев, сухопутное судно, плывущее по западным территориям нового континента, которое перевозит до самых Скалистых гор отважных англосаксов и мужественных женщин, их верных спутниц в тяжких трудах и победах над варварской пустыней.
Изобретение этих повозок стало историческим поворотным моментом. Отныне установилась четкая разница между народами, которые приняли это новшество, и теми, которые предпочли ему шатер или палатку. Первые — это народы-путешественники, они не боятся новых мест и климатических условий; вторые заслуживают называться кочевниками. Они неохотно покидают насиженную, часто ограниченную территорию. Быть кочевником — значит, считать единственным местом жительства то, которое вечно подвижно в силу своей природы и которое служит убедительнейшим символом нестабильности. Повозка никогда не станет окончательным, последним жилищем. Арийцы, которые их использовали, которые долгое время — или даже всю жизнь — не могли найти другого убежища, отвергали палатки. Почему? Потому что они путешествовали не для того, чтобы просто сменить место, но для того, чтобы обрести родину, постоянное место жительства, дом. Гонимые враждебными обстоятельствами, они упорно искали землю, где могли бы построить постоянные жилища. Как только такая возможность появлялась, повозку ставили на землю и больше не передвигали. Доказательством тому служат типы жилищ в большинстве европейских стран, где были арийские стоянки и поселе ния: народный дом — не что иное, как повозка со снятыми колесами. Колеса заменили каменным основанием, на котором стоит деревянное строение. Крыша прочная, с выступающими краями; она полностью накрывает жилище, в которое ведут узкие ступени, напоминающие приставную лесенку. Не считая незначительных изменений, это — древняя арийская повозка. Швейцарское шале, мужицкая изба под Москвой, жилище норвежского крестьянина — это и есть передвижной, путешествующий дом сака, гета и сармата, которому наконец позволено .распрячь быков и снять колеса 12). Это была внутренняя потребность воинов, которые прошли такие огромные расстояния и наконец нашли удобное место. Несмотря на долгие, иногда длившиеся веками, путешествия, эти люди не могли избрать палатку в качестве постоянного жилья, что было приемлемо для низших племен.