Ольга невесело улыбнулась, постучала пальцами по подлокотнику.
- Паш…. Тут дело вообще не в тебе, ни в деньгах. Тут другое.
- Объясни. Что проще!
- Да попытаюсь. Другому бы не объясняла… Паш… Сам понимаешь, в какой-то момент я вошла во вкус и стала все, что я умею, доводить до максимума функциональности. Все выходило как нельзя круто. И я потеряла контроль. Я не могла контролировать процесс этого сраного курса кройки и шитья. Мне уже не нужно было ловить шум в ушах, чтобы запустить движок резки реальности, мне просто стоило об этом подумать. А думать я научилась сразу в красках. И все это, блять, работало. У меня был парень. Он меня разозлил… Потом было еще два. Они меня разозлили. Подробности тебе, я думаю, не нужны. После этого я свалила в Алтай. Меня там как-то научили контролировать это.
- Кто?
- Неважно. Правда, не важно. Ты же их не знаешь. Так вот, я вроде успокоилась, вернулась, какое-то время жила нормально…а потом стала замечать, что я это делаю во сне - крою и кромсаю. Сначала странно было, думаю, откуда это. А я просто не обращала внимания на сны. Вот тогда мне стало страшно. Мне и сейчас страшно. Это не кончилось.
Ольга поджала ноги на кресле.
- Поэтому валить мне надо отсюда. Туда, где только птички и зверушки. Они меня не раздражают. Понимаешь?
Островский с минуту смотрел на нее, странным, изучающим взглядом, потом кивнул.
- Да. Понимаю. - Вздохнул, сматерился, швырнул бокал под стол. - Прости.
Ольга кивнула.
- Ну и куда ты собралась? Я все устрою. Дай месяц…
- Паш, я все уже устроила. Домик, тайга, полная автономия. Ты мне щедро платил. Мне хватит до смерти, еще и Шурке останется.
Павел прошелся по беседке, покурил. Потом остановился за спиной Ольги. Та напряглась. Он положил ладонь ей на голову.
- Вот ебанутая на всю башку… Знай. Помогу всегда. И ты для меня роднее родни. Ясно?
Ольга кивнула, стряхнув его руку.
- Ну так…а третья новость?
Ольга повернула голову, посмотрела ему в глаза долго и пристально.
- А ты готов? Налей себе и выпей. Побольше. А я схожу в дом кое за чем, заодно пописаю.
Островский смеялся, глядя ей вслед. Так задорно выплясывала ее попка в спортивных штанах…
Ольга аккуратно села в кресло, положив синюю пластиковую папку на край стола.
Островский приподнял брови:
- Уже интересно…
Ольга криво усмехнулась:
- Я бы не сказала.
- Что это?
Она бросила взгляд на стол:
- Это синяя папка.
- Ага…
- Ты выпил?
Островский кивнул.
- Еще.
Тот замер. Сощурился, глядя на Ольгу то ли с подозрение, то ли со страхом.
- Давай, давай.
Павел сделал четыре глотка прямо из бутылки.
- Говори уже! Что за мечту ты исполнила! Меня аж взрывает!
Ольга положила руку на папку.
- Паш. Ты всю жизнь грезил найти того, кто подставил твоего отца со взяткой, и из за чего он покончил с собой. Верно?
Островский замер.
- Я прекрасно видела, что тебя это режет каждый день. Я прекрасно знаю, что ты всем обязан отцу, любишь его самозабвенно и не веришь в то, что на него навешали.
Островский кивнул, пусто глядя Ольге куда-то в шею.
- Тут все ответы, Паш. Сбылась твоя мечта. Только отомстить ты не сможешь. Так случилось.
Островский сначала взял папку в руки, хотел ее открыть, потом положил обратно на стол. Посмотрел вопросительно на Ольгу.
- Я обещала найти этого человека. Я нашла.
Островский приподнялся в кресле, шваркнул кулаком по столу.
- Ты читала?!
Ольга кивнула.
Тот сорвался с места и почти бегом ушел в глубь сада.
Девушка сидела больше часа, пила коньяк, слушала звон комаров. Потом глаза стали слипаться, она накрыла остатки шашлыков салфеткой и пошла в дом спать.
…Утро хмурое, утро жесткое от головной боли и тяжести в желудке. Ольга вяло поднялась с постели и поплелась в душ.
После душа сварила кофе, пнула дверь спальни Островского:
- Подъем, кофе стынет!
Девушка полудремала в кресле напротив камина, когда Павел подсел в соседнее, взял с пола чашку остывшего кофе, выпил залпом, и спросил:
- Аспирина?
Ольга помотала головой:
- Да вроде отпускает.
Она смотрела в камин на куски недогоревшего синего пластика.
- Читал?
- Нет.
Пожала плечами.
Она садилась в машину, морщась. Почему-то болела спина. Наверное спала неудобно. Островский поставил на заднее сиденье сумку.
- Что там?
- Всякие вкусности.
Ольга улыбнулась.
- Ну, прощай, братка.
Островский подошел к ней, вытащил из машины, обнял, уткнувшись ей в волосы.
- Прощай. Если что, ты знаешь.
Она кивнула, чуть не разбив ему макушкой губы…
Подождав, когда откроются ворота, медленно выехала. Павел махнул рукой. Остановилась.
Он подошел, облокотился о крышу рукой.
- Кто?
Ольга отвела глаза.
- Будь человеком. Кто?
Солнце резануло глаза, Ольга опустила козырек.
- Твоя мать. Бумагу в прокуратуру написала она.