— Кто вы, черт побери, такие, и что вам здесь надо?
Один из «сыщиков» странно на меня посмотрел и ткнул пальцем куда-то в сторону моего правого ботинка. Я поднял ногу и обнаружил под ней листовку. С одной ее стороны было крупно написано: «Боевой союз красных хобгоблинов-радикалов за свободу и смерть». Я попытался сложить это название в читаемую аббревиатуру, но получилось не лучше, чем у Кая с «Вечностью» в известном анекдоте.
— Хобгоблины-радикалы, значит! Забавно! Я читал Профессора, хобгоблины — апгрейженная версия простых гоблинов. Вы как-то не выглядите улучшенными вариантами чего бы то ни было.
Мои пленники зарычали, но я взмахнул катаной, срезав самому громкому рыкуну прядь немытых волос. протесты сразу стихли.
— И кстати, почему вы все красные? Овечки, гоблины… Вы коммунисты?
Гоблины явно не поняли вопроса.
— Ладно, ладно! Я знаю, что не было у вас коммунистической партии. Ни большевиков, ни меньшевиков. И Маркса тоже никто не читал. Возвращаюсь к главному вопросу: что вы здесь забыли, радикалы?
Хобгоблины не отличались разговорчивостью. Затягивать допрос не было времени, вот-вот клуб наводнят представители спецслужб. Тащить с собой всех троих казалось невозможным.
— Я тебя знаю! —тот, кого я счел боссом, неожиданно нарушил гоблинский обет молчания.
— Я бы это запомнил! — сказать, что я удивился, значит очень сильно преуменьшить.
— Я тебя трахнул по голове и продал. Ты мертв. Почему ты жив?
Гоблины боялись мертвецов. Правильно делали, спору нет. Пленники подобрались, прижались к стене, смотря на меня с откровенным ужасом. До меня же не сразу дошло, что имеет в виду их босс. А потом осенило — именно он, предводитель хобгоблинов-радикалов, убил Васнецова и продал Овечкам. Из-за него мы с Андреем попали в проклятый пансионат «Заря». Пора было срочно уходить из клуба. Мне нужен был только один язык, и главный кандидат на долгий душевный разговор только что облегчил мне выбор.
Два взмаха катаной и две гоблинские головы катятся по полу. Я почти не призывал на помощь ликвор, чтобы нанести такие мощные удары, а отрубить голову совсем не просто. Что это значит? Я становлю сильнее, ликвор не просто помогает мне в трудную минуту, он меняет меня? Или это смерть изменила нас с Андреем?
Я схватил босса за шиворот, привычная для на обоих поза, и потащил за собой к выходу. Клуб, захваченный агрессивными коротышками, напомнил мне злополучный пансионат «Заря», с его мертвым бассейном. Все двери в коридоре были распахнуты, а часто и выбиты, внутри каждой комнаты лежали мертвые тела. Только два раза я видел погибших гоблинов, никто не смог дать «радикалам» достойный отпор.
Зрительный зал превратился в месиво из крови и мяса. На сцене лежали рядком музыканты. Сродниться с образом живых мертвецов после смерти им не удалось. Инвейдеи в них тоже не вселились.
Я подобрал Миротворца, принадлежащего то ли гоблину, то ли охраннику клуба. Популярная модель, такими пользуются все. В зале осталось мало захватчиков, то ли они разбежались, сочтя миссию выполненной, то ли я перебил почти всех. Тех, кто мародерствовал в зале, я пристрелил походя, не замедляя шагов.
Гоблинский босс пробовал меня затормозить, цепляясь за все, что попадалось под руки, от мебели то трупов. Пришлось так же за шкирку его поднять на ноги и хорошенько встряхнуть, отбирая у заложника подхваченный где-то пистолет. Спички детям не игрушка.
Я пинками выгнал пленника на улицу, планируя реквизировать любой автомобиль со стоянки. К сожалению, спецслужбы Нарышкина сработали шустро, не ожидал от них такой прыти! Нет, молодцы, конечно, просто все равно они успели только на разбор полетов, никого спасти они успели, а мне планы ломают. Я мог бы кинуть свою добычу им на растерзание, но очень уж хотелось пообщаться с главарем подольше, в спокойной обстановке.
Я запел про себя ту самую мелодию, которая гармонировала со степным шаолинем, пытаясь найти отклик поблизости, желательно, прямо под ногами. Ничего не получилось. Я пробовал еще и еще, слыша только, как приближается вой сирен, искаженный от ускоренного восприятия.
Я начал вспоминать другие осколки, в которые мне доводилось проваливаться. Перебирая одну за другой мелодии, я вспомнил об горящем монастыре, оккупированном саламандрами, завезенными лично злым гением Акаи Гестио. Подумал также и о столбе, запирающем эту трещину, тут же почувствовал ответ от ключа и провалился в кроличью нору.
Эх, ну почему я не упал в спокойную безжизненную степь, или хотя бы в лабиринт с его людьми-пауками! Очутились мы далеко за стенами, а я вспомнил, почему Гость превратил монастырь в огненный ад.