После этого Орлова прогнала нас из комнаты. Я предложил ей кричать, если что, на это Ирина окончательно прикончила меня взглядом. Мы ушли на кухню, я успел заметить, как Ирина опустилась перед Филимоновым на колени, растирая его запястья и начала что-то нашептывать ему на ухо. Я почувствовал хорошо знакомое давление на разум и поспешил уйти, утянув за собой замешкавшегося САБовца.
Я занял Михельсона беседой, чтобы отвлечь его, наблюдатель все норовил прислушаться к происходящему за дверью, а это было явно опасно. Артем Давыдович оказался кладезем ценной информации о жизни нижегородской знати, и стоило его подтолкнуть, он буквально вывалил на меня гору сплетен. Возможно, мне удастся когда-нибудь воспользоваться этой информацией.
Наконец, дверь открылась, Ирина вошла и положила перед нами лист бумаги и ручку.
— Пишите список вопросов. Задавать их буду я, если что-то хотите уточнить, шепчите очень тихо на ухо, а лучше — пишите. Пациент сейчас в трансе, который в какой-то степени блокирует паразита в его сознании.
— Паразита? — в один голос переспросили мы с Михельсоном.
— Не стоит все воспринимать буквально. Это не живое существо, больше похоже на компьютерный вирус. Но это не точно, есть в нашей среде и теория, которая как раз считает, что человеку подселяют настоящего паразита с разумом и сознанием, просто очень сильно отличающимся от нашего. Сейчас нам важно только, что мы умеем обращаться с этим явлением. С теорией покончили? Вопросы пишите!
Когда мы закончили, Ирина забрала список и вернулась в гостиную. Мы было увязались за ней, но она нас не пустила.
— Дайте мне с ним поработать, потом присоединитесь. Поверьте, так лучше будет.
— Не будем мешать эксперту? — пожал плечами Михельсон.
— Не будем, — вздохнул я.
Мы еще немного ждали, я расспрашивал Артема Давыдовича про орден Наблюдателей, но он, ожидаемо, ограничивался сведениями из рекламной брошюрки, если бы таковая существовала, не выдав ничего реально интересного. Я не столько хотел выведать его секреты, сколько отвлечь его от давления на сознание, которое исходило от Орловой постоянно, когда та работала.
Наконец Ирина позвала нас. Не особо смущаясь присутствием «пациента», она рассказал краткое содержание допроса.
Филимонов, ясное дело, ненавидел меня так, как никого другого в своей жизни. Он пытался найти правду у отцов города (Михельсон кивнул, подтверждая), но отцы его послали далеко и надолго, дескать, его сынок сам нарвался. Это было так, но несчастному папаше от того было не легче.
Тогда Виталий Аркадьевич вернулся из дворянского клуба к себе в поместье, твердо намереваясь пустить себе пулю в лоб и уже приготовился осуществить сие намерение, и тут как по волшебству (почему «как», даже обидно) на балконе возник представитель Красного Гостя.
Что было дальше, Филимонов помнил смутно, но то, что он смог рассказать, не просто походило на вербовку в секту, а было ею безо всяких экивоков. Фигурировали вполне типичные формулировки: «Прими Акаи Гестио как бога и отца родного, и он подарит тебе весь мир и голову мерзкого Васнецова в придачу».
Видимо, Филимонов впустил Гостя в свой разум не полностью, поскольку вирус его не подчинил, как визитера из «Ласточки», а скорее сломал. Поэтому он трясущимися руками не справился с РПГ.
— Тебя хоть учили с ним обращаться? — спросил я.
— Учили, — без малейшего признака эмоций ответил наш недотеррорист.
Орлова взглянула на меня волком.
— Я же просила! Задавайте вопросы через меня! Сейчас он уйдет в себя, и придется снова его оттуда выколупывать! Особенно этого касается господина Васнецова, учитывая ваши теплые отношения.
— Ладно, ладно! — я примирительно поднял руки. — Спросите его, как выглядел посланник Гостя, тот, что на балконе.
Ирина начала чуть слышно ворковать на ухо Филимонову чарующим голоском. Я заметил, что Михельсон расплывается в улыбке. Я пощелкал пальцами перед его носом.
— Не смейте прислушиваться, иначе мне придется вас ударить. Думайте о чем-то неприятном, хотя бы обо мне.
— Да ладно, — улыбнулся САБовец, — вас я готов терпеть. По сравнению с другими представителями вашей, хммм, касты, вы сущий агнец.
Я успокоился, убедившись, что Михельсон пришел в себя. К нашей беседе подключилась Ирина. Она рассказала, что выглядел посол как испанец, хотя и говорил без акцента. Отличительные черты? Незнакомец казался очень опасным. Я отметил для себя, что это мог быть мой новый друг Херес.