— В нашем — участвуют! — буркнул Вронский.
— Но я почему-то не вижу секунданта Вязникова.
— Не положено ему, — Вронский терял на глазах былой энтузиазм.
— Вы слишком вольно трактуете дуэльный кодекс, господа! По мне, так вы задумали убийство.
— Да никто никого не убьет! — задергался Вронский.
— У нас дуэль! А вы, уважаемый, не имеете к ней никакого отношения! — Коржин испробовал последнюю жалкую попытку взять дело под контроль.
— Павел, — обратился я к жертве. — Вы не возражаете, если я возьму на себя обязанность секунданта?
— Я не… Спасибо!
— Вот и славно.
— Васнецов, Васнецов, — наморщил лоб Коржин. — Знакомое имя. Тройная дуэль?
— Совершенно верно. Ну раз мы все выяснили, пора приступит к делу. Ан гард, господа.
Я обнажил катану, которую до сих пор скрывал с помощью ликвора. Студиозы оказались фехтовальщиками куда худшими, чем те же Филимонов с Ерофеевым. Я позволил себе немного развлечься, располосовал им пафосные рокерские куртки, оставив на теле неглубокие, но кровоточащие разрезы. И только после этого я перерубил их клинки один за другим, мечи у горе-дуэлянтов были куда хуже Никитиного.
— Вот и все. Предлагаю вам господа немедленно обратиться за медицинской помощью, иначе вы истечете кровью. И будьте уверены, как секундант господина Вязникова я обязательно расскажу о нарушениях дуэльного кодекса распорядителю Бобровскому.
— Ты чо, стукач? — ощерился Витя.
— Ты чо, дурак? — ответил я ему в тон и отвесил невеже затрещину, от которой Вронский грохнулся на землю.
— Не пойти ли нам в клуб? — с этого момента я подчеркнуто не обращал внимания на волчат, общаясь только с Вязниковым. — Никогда там не был, да и выпить нам с тобой не помешает!
— Но я… — Паша потрогал разрезанный рукав.
— Мне кажется, ты отлично впишешься в круг местных модников, — утешил я дуэлянта. — Идем. Ну или, если хочешь, езжай домой, дело хозяйское.
Под моей защитой смельчак, конечно же, решился на подвиг.
Граффити служило основным элементом дизайна клуба, изначально явно задумывавшегося как модный лофт с неотделанными кирпичными стенами и огромным количеством неоновых вывесок. Хватало и простой подсветки, а также лазерных лучей, пронизывающих пространство.
Очевидно, каждый посетитель этого замечательного места счел своим долгом привнести лепту в оформление фойе, нарисовав что-то красивое с помощью баллончика с краской. Как правило, флюоресцентной. Многие просто писали нечто остроумное.
В само здание мы вошли без проблем, хотя некоторые посетители, курящие у входа и в предбаннике, оценивающе глянули на нас, гадая, насколько мы вкусная добыча. Я отвечал им лучезарной улыбкой, и почему-то у курильщиков пропадал к нам интерес. Даже странно, у Васнецова такая милая улыбка.
Громила на входе в зрительный зал спросил билеты. Паша свой потерял, а у меня его и не было никогда, но нашелся универсальный пропуск. Верзила сунул сотню в карман и шагнул в сторону.
Зал отличался от фойе только обилием экранов, транслирующих движуху на сцене. Там же группа в рванине а-ля «ходячие мертвецы» играла типичный трэш-металл.
Собственно, это был не зал, а клуб с танцполом и столиками по периметру, в том числе и на двух ярусах балконов. Мы протолкались сквозь толпу к барной стойке
— «Мертвое море», — с придыханием прошептал Паша, — в универе все от них прутся.
— Надеюсь, это возрастное, — проворчал я.
Паша заказал себе коктейль, а я рюмку текилы. Настроение потихоньку начало выправляться. Музыканты старались как могли, им не хватало умения и элементарной силы голоса, зато они все же попадали в ноты, да и музыка была неплохой, что-то между Металликой и Оверкиллом.
Меж тем песня закончилась, ударник отыграл на тарелках гамму привлечения внимания, солист торжественно объявил в микрофон:
— Вам повезло, братаны! С нами сегодня поет не «кто-нибудь», а сама Гоморра!
Клуб взорвался овациями, свистом и радостным улюлюканьем. Публика радовалась.
— Гоморра! Андрей, это же Гоморра! — Паша вцепился мне в плечо.
— Ею тоже восхищаются в Универе? — не удержался я от ехидства.
— Ты с какой планеты, Васнецов? — Паша изумленно уставился на меня. — Ее все знают, она же звезда-звезда, и она реально классная!
На сцену тем временем вышла жгучая брюнетка в черном плаще до колен из тонкой блестящей ткани и красных туфлях на шпильках. Казалось, что другой одежды на девушке не было. Плащ не застегивался, а был прихвачен ремешком из той же ткани. При каждом ее движении он слегка распахивался, ничего запретного не обнажая, но создавалось впечатление, что вот-вот, и мы увидим самое прелестное.