УИЛЬЯМ СТЕРЛИНГ
СТАЖЕР
ХАРРИСОН ПАРТНЕРЫ
ИНВЕСТИЦИОННАЯ КОМПАНИЯ
УОЛЛ-СТРИТ, 17
— Это невозможно, — прошептал я, разглядывая удостоверение. — Это какой-то странный сон перед смертью.
На тумбочке возле кровати лежала сложенная газета. Я взял ее трясущимися руками.
«THE NEW YORK TIMES»
«ПЯТНИЦА, 15 ИЮНЯ 1928 ГОДА»
Заголовки кричали:
«ПРЕЗИДЕНТ КУЛИДЖ ПОДДЕРЖИВАЕТ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ»
«РЫНОК АКЦИЙ БЬЕТ НОВЫЕ РЕКОРДЫ»
«АВИАТОР ЛИНДБЕРГ ВСТРЕЧАЕТСЯ С ПРЕЗИДЕНТОМ»
1928 год. За шестнадцать месяцев до Черного вторника. До начала Великой депрессии.
Я опустился на кровать, чувствуя, как кружится голова. На полу возле кровати стояло несколько пузырьков с лекарствами.
Я поднял один из них с этикеткой: «Прописано Уильяму Стерлингу от головных болей. Принимать по необходимости. Доктор Г. Моррисон.»
Рядом с лекарствами лежал блокнот в кожаном переплете. Я открыл его и увидел аккуратный почерк:
'14 июня, 1928 г.
Головные боли усиливаются. Доктор Моррисон говорит, что это последствия аварии, но мне кажется, он что-то скрывает. Сегодня в третий раз видел того же человека, следующего за мной от офиса до дома. Чарльз уверяет, что это паранойя, но я знаю лучше. Они не остановятся, пока не получат записи отца. Но где они? Что именно случилось в тот день на фабрике? Почему отец был так уверен, что это не простой несчастный случай?'
Я перевернул страницу. Последняя запись датирована вчерашним числом:
'14 июня, вечер.
Звонил Риверс. Говорит, что нашел какие-то документы в бумагах Харрисона, которые могут пролить свет на смерть отца. Встречаемся завтра после работы. Головная боль невыносима. Приму двойную дозу лекарства и попытаюсь уснуть.'
У меня перехватило дыхание. Риверс. Тот самый? Нет, вряд ли… просто совпадение.
Я заметил на тумбочке телефонный аппарат. Массивный, черный, с дисковым номеронабирателем. Рядом лежала записная книжка.
Я открыл ее и нашел несколько телефонных номеров, адресов и имен. Один из последних записанных номеров принадлежал некоему «Ч. Риверсу».
На комоде стояла фотография в серебряной рамке: молодой Уильям Стерлинг в обнимку с мужчиной средних лет. На обратной стороне надпись: «С отцом, Эдвардом Стерлингом, 1925 год. За три месяца до несчастного случая на фабрике.»
Внезапно в голове пронзила острая боль, сопровождаемая вспышкой образов: темная комната, документы, разбросанные по столу, мужчина, торопливо складывающий бумаги в портфель, чей-то силуэт в дверях, внезапный удар…
Я взглянул на свое новое лицо в зеркале, и внезапно новая волна воспоминаний нахлынула с такой силой, что мне пришлось схватиться за край комода, чтобы не упасть.
Память Уильяма Стерлинга — не моя память — развернулась передо мной как кинолента:
Бостон, 1918 год. Двенадцатилетний Уильям наблюдает, как его отец, Эдвард Стерлинг, обсуждает бухгалтерские книги с партнером по текстильной фабрике.
— Всегда проверяй цифры дважды, Уилл. На Уолл-стрит говорят, что правда в цифрах, но правда в том, что цифрами можно лгать искуснее, чем словами, — говорит отец, не подозревая, что эти слова окажутся пророческими.
Весна 1925 года. Отец допоздна работает с бухгалтерскими книгами.
— Что-то не сходится, Уилл. Джеймс скрывает часть доходов, я уверен. Завтра предъявлю ему доказательства. Это был последний вечер, когда Уильям видел отца живым.
Похороны. Официальная версия — несчастный случай на фабрике. Уильям слышит шепот: «Неудачно упал с лестницы», «Странное стечение обстоятельств». Мать, сломленная горем, держит сына за руку. Партнер отца, мистер Джеймс, выражает соболезнования, но взгляд его холоден.
Три месяца спустя — еще одни похороны. Мать не выдержала потери, угасла от пневмонии и, как говорили родственники, «разбитого сердца». Восемнадцатилетний Уильям остается совершенно один.
Дом тети Агаты в Нью-Джерси. Скромная жизнь, строгие правила, постоянные напоминания о том, какое это бремя — воспитывать чужого ребенка. Уильям мечтает вырваться, доказать, что он достоин большего.
Йельский университет, который пришлось оставить после второго курса из-за нехватки денег. Преподаватель экономики, профессор Майклс, говорит:
— У вас природный талант к цифрам, Стерлинг. Настоящий финансовый ум. Я могу дать вам рекомендацию…
Рекомендательное письмо к Роберту Харрисону, владельцу инвестиционной компании на Уолл-стрит: «Этот молодой человек обладает исключительным аналитическим мышлением и пониманием рынков, редким для его возраста.»
Первый день в «Харрисон Партнеры» три месяца назад. Сотни молодых людей мечтают о такой возможности.