— После вашего звонка я специально освободил обед, мисс Кларк, — ответил я, занимая место напротив. — Считайте это признаком уважения к «New York World».
— И к ее журналистам? — в зеленых глазах мелькнула искорка.
— Особенно к тем, кто задает правильные вопросы, — парировал я.
Официант принял наш заказ. Французский луковый суп и куриный салат для нее, ростбиф и картофельное пюре для меня, чай для обоих. Когда он удалился, Кларк достала из элегантной кожаной сумочки небольшой блокнот и карандаш.
— Итак, мистер Стерлинг, — начала она, — Уолл-стрит гудит о вашем восхождении. Безошибочный прогноз по Baldwin Locomotive, блестящая рекомендация ATT… Некоторые уже называют вас «оракулом с Уолл-стрит». Довольно впечатляюще для человека, который всего несколько недель назад был неизвестным стажером.
— Боюсь, эти истории значительно преувеличены, — я скромно улыбнулся. — Как обычно бывает в нашем мире, где информация — валюта, а сплетни — способ ее обращения.
— И все же, — она склонила голову, изучая меня с профессиональным любопытством, — ваши успехи вполне реальны. Вы предсказали отскок Baldwin, когда опытные трейдеры массово продавали. Вы рекомендовали ATT за день до объявления о крупнейшем контракте. Это не просто удача, не так ли?
— Скажем так, удача благоволит подготовленному уму, — ответил я, используя известную цитату Пастера. — Мой подход довольно прост. Я ищу не то, что обещает самую быструю прибыль сегодня, а то, что имеет фундаментальную ценность независимо от рыночных колебаний.
Официант принес чай. Кларк сделала небольшой глоток, не сводя с меня глаз.
— Это объясняет вашу рекомендацию ATT, но не Baldwin. Та ситуация была другой. Кратковременной паникой, основанной на слухе.
— Верно, — согласился я. — Но даже тогда я исходил из фундаментальных показателей. Падение акций было совершенно непропорционально потенциальному влиянию отмены контракта на общую прибыль компании. Это иррациональная реакция, и рынок, хоть иногда и медленно, но всегда корректирует иррациональность.
— Звучит разумно, — заметила Кларк, делая пометки в блокноте. — Но так мог бы рассуждать опытный аналитик с двадцатилетним стажем, а не недавний выпускник колледжа. Откуда у вас такая мудрость?
Вот оно. Ключевой вопрос, к которому я уже подготовился.
— Я рос, наблюдая за крахом бизнеса моего отца, — ответил я, частично опираясь на реальную историю Уильяма Стерлинга. — Его текстильная фабрика разорилась не из-за плохого управления, а из-за внезапных изменений на рынке, к которым он не был готов. Это научило меня всегда смотреть на несколько шагов вперед и никогда не верить, что нынешние условия останутся неизменными.
Кларк внимательно слушала, и я заметил, что ее скептицизм слегка смягчился.
— Кроме того, — продолжил я, — я много читаю. Не только финансовые отчеты, но и исторические труды. Рынки следуют определенным паттернам, которые повторяются. Кто не изучает историю, обречен повторять ее ошибки.
— И какие ошибки мы рискуем повторить сейчас? — спросила она, непринужденно переходя к сути.
Принесли наши обеды, что дало мне момент для обдумывания ответа.
— Знаете, мисс Кларк, — начал я, когда официант удалился, — сейчас модно говорить, что мы вступили в новую эру процветания, где старые экономические законы больше не действуют. Что бесконечный рост возможен благодаря новым технологиям и современным методам финансирования.
Я сделал паузу, отрезая кусочек ростбифа.
— Но история учит нас, что подобные настроения возникали перед каждым серьезным спадом. Перед паникой 1873 года, перед крахом 1893-го. Каждый раз люди верили, что «на этот раз всё иначе».
— Вы предсказываете новый финансовый кризис? — ее карандаш замер над блокнотом.
— Я не выступаю с апокалиптическими предсказаниями, — я слегка улыбнулся. — Я просто напоминаю, что экономические циклы существуют, независимо от того, насколько мы хотим в них не верить. И что разумный инвестор всегда должен быть готов не только к росту, но и к возможной коррекции.
— Тем не менее, ваша позиция довольно еретическая по нынешним временам, — заметила она, возвращаясь к обеду. — Большинство ваших коллег проповедуют безудержный оптимизм.
— Возможно, именно поэтому мой умеренный консерватизм выделяется, — ответил я. — В мире, где все кричат о росте, даже шепот осторожности звучит громко.
Обед продолжился, и постепенно разговор стал менее формальным. Кларк рассказала о своем пути в журналистику, нелегком для женщины того времени. Выросшая в семье бостонского профессора экономики, она с детства интересовалась финансами, но обнаружила, что двери инвестиционных компаний для женщин закрыты.